Кучер заставил лошадей остановится перед обитыми железом воротами. Тут же сопровождавшие путешественников лакеи соскочили со своих мест и услужливо распахнули дверцы кареты.
Принц Венделл широко зевнул. Последние полчаса поездки ему удалось поспать под монотонное раскачивание экипажа и цокот лошадиных копыт. К сожалению, настроение сон не улучшил.
— Да, — сказал он, оглядывая неприступные стены королевской тюрьмы. — Просто изумительно. А где красные ковровые дорожки?
Советник Джайлс пропустил сарказм принца мимо ушей:
— Я уверен они не могли забыть о Вашем визите, ваше величество!
И выбравшись вслед за Венделлом из кареты поспешил к воротам узнать в чем дело.
Принц полной грудью вдохнул чистый горный воздух. Веселенький предстоит вечер! Эти идиоты даже встретить королевскую особу не могут как следуют. Сидят, наверное, в своей каморке, пьют пиво, режутся в карты и обсуждают женщин. Тоже мне надзиратели! И за что им только платят жалование?
Релиш распахнул очередную дверь туннеля и сразу наткнулся на новую табличку: «Тюремной охране ЗАПРЕЩАЕТСЯ входить сюда в одиночку, входить сюда без оружия, входить сюда без специального разрешения».
Король троллей только усмехнулся при виде этих надписей и тут же продолжил свой путь.
Зато его детей табличка привела в ужас.
— Проклятие эльфов! — воскликнул Детина и Ягодка с Колокольчиком его поддержали.
— Строгий режим! Папа! Сюда никому нельзя входить! Нам нельзя здесь находится!
Наперебой запаниковали они, но Релиш спокойно прогремел взятыми у охранника ключами и открыл новую дверь.
В конце коридора виднелась еще одна дверь. Покрытая многолетним слоем пыли и паутины, испещренная колдовскими знаками и завешанная чугунными цепями. Наверное, здесь кого-то не на шутку боятся, раз эту дверь так скрывают и укрепляют. Может, тут сидит монстр?
Детина схватил короля тролля за кожаный рукав и сделал еще одну попытку предостеречь. Из обрывков разговоров охраны и других заключенных он знал, кого держат под стражей в отделении строго режима. Он сказал:
— Они здесь содержат Королеву…
«Посмотрим», — без эмоций отреагировал главный тролль и направился к двери. Его детям, дрожащим от страха, ничего другого не оставалось, как следовать за ним.
Тут же, как чертик из табакерки, перед его лицом выпрыгнула табличка: «Общаться с заключенным КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещено». Видимо, в полу был специальный механизм при надавливании на который и возникало это предупреждение.
Релиш без колебаний обошел ее.
Еще шаг и со скрежетом выскочила другая табличка: «Любые контакты с заключенным КАТЕГОРТЧЕСКИ запрещены».
Король троллей обошел и ее.
Перед самой дверью откуда-то сверху резко спустилась третья табличка: «Оставить еду для заключенного здесь». К табличке крепилось что-то похожее на корзину.
— Не надо, папа! — защебетала Ягодка, прижимаясь к братьям. — Куда ты собрался? Это же ловушка!
Втроем они схватили сзади отца, чтобы силой оттащить его от проклятой двери. Но в этот момент в их головах вновь раздался голос:
— Откройте дверь! Откройте дверь и вы получите все, что пожелаете!
Детина, Ягодка и Колокольчик замерли в испуге, когда их отец, повинуясь голосу, открыл дверное окошко, через которое обычно общаются с заключенным.
В камере было необычно светло. Так светло, что очертаний стен, нар и мебели не было видно.
Перед королем троллей сидела женщина лет сорока пяти. На ней был длинный изумрудный плащ с серебряной пряжкой. Волосы скрывал капюшон, пальцы рук — замшевые перчатки.
Возле нее сидел золотистый ретривер. Одной рукой женщина гладила собаку. При этом она смотрела в глаза Релиша и улыбалась. Король троллей мог бы поклясться, что никогда в жизни теперь не забудет этого взгляда и этой улыбки.
Советник долго не возвращался, и принц Венделл, который никогда не обладал терпением, свойственным большинству людям королевских кровей, направился прямиком к двери Мемориальной тюрьмы Белоснежки.
— Джайлс! — окликнул он советника у входа, но ему никто не ответил. «Старый болван, — выругался про себя принц. — Ничего ты не можешь сделать правильно. Все приходится делать самому. Если так дело пойдет, скоро я собственноручно буду заправлять себе постель и драить туалетную комнату…»
Преисполненный негодованием Венделл приоткрыл входную дверь тюрьмы. Она была не заперта, и, поскрипывая на ржавых петлях, с небольшим трудом подалась вперед.