— Значит, эти символы, и знаки полностью определяют боевого мага, как простого мечника?
— Тот же главный принцип, о котором я тебе уже рассказывал, применим к амулету так же, как и к другим символам. Главная заповедь предназначена не только, чтобы выразить, как боевой маг сражается с оружием в руках, но, что более важно — как он сражается своим разумом. Это основополагающее понимание природы бытия, которым боевой маг должен руководствоваться во всём, что он делает. Если он принимает главную заповедь, любое оружие становится продолжением его разума, проводником его стремления. В какой-то степени это напоминает то, что ты сказал мне об Искателе. Важно не оружие, а человек, который его держит.
Человек, однажды носивший этот амулет, был Первым Волшебником. Его звали Барракус. Он тоже, как и я, родился боевым магом и тоже посетил Храм Ветров. По возвращении, он пошёл в Башню Первого Волшебника, оставил амулет там, вышел и покончил с собой, прыгнув со стены Замка.
Взгляд Ричарда уплывал в даль, полную видений и воспоминаний.
— Некоторое время назад я понял его и решился было последовать его примеру.
Никки почувствовала облегчение, когда его отсутствующий взгляд сменился лёгкой улыбкой.
— Но разум вернулся ко мне.
Комната звенела тишиной, будто сама смерть только что безмолвно проплыла мимо них, задержалась на мгновение и продолжила свой путь.
Наконец Зедд улыбнулся, и ласково потрепал Ричарда по плечу.
— Я рад, что сделал правильный выбор, мой мальчик, назвав тебя Искателем.
Никки очень хотелось, чтобы у Ричарда всё ещё был его меч, положенный ему по праву Искателя. Но он пожертвовал им ради сведений о Кэлен.
— Итак, — наконец, промолвил Зедд, возвращаясь к делу, — поскольку ты понимаешь значения этих символов, ты веришь, что можешь понять символы, составляющие заклятие Огненной Цепи.
— Ведь я смог остановить его, разве нет?
Зедд снова сложил руки за спиной.
— В твоих словах есть смысл. Однако, это вовсе не значит, что ты можешь прочесть формы внутри заклинания так же, как эти символы. И это притом, что мы знаем об искажении, внесённом шимами в заклинание.
— Не самими шимами, — терпеливо пояснил Ричард, — а тем повреждением, которое является следствием их пребывания в нашем мире. Вот причина искажения в заклинании. Вот, в чём проблема.
Зедд отвернулся, скрыв лицо в тени.
— Но всё же, Ричард, даже если ты действительно что-то понимаешь в символах, связанных с боевыми магами, как ты можешь быть уверен, что точно понимаешь, — он махнул в направлении примерного расположения той комнаты, в которой всё и произошло, — всё, что связано с заклятием Огненной Цепи.
— Я уверен, — тихо, но настойчиво, проговорил Ричард. — Я видел метку, указывающую на природу этого искажения. Его вызвали шимы.
Его голос звучал устало. Никки стало интересно, сколько же времени он оставался на ногах. Наверное, уже несколько дней, если судить по сухому голосу и едва заметной неуверенности движений. Но как бы измучен он ни был, его убеждения оставались неизменными. Она знала причину. Знала, что это тревога за Кэлен гонит его вперёд.
И поскольку Ричарду уже дважды удалось спасти её от заклятия, Никки не стала бы так легко сбрасывать со счетов его теорию. Больше того, она знала, что понимание Ричардом магии весьма отличается от традиционного. Поначалу ей казалось, что причиной восприятия магии, как своего рода творчества, было то, что он рос, ничего не зная о магии, никогда не видев её. Но с тех пор она поняла, что именно это его уникальное восприятие вместе с выдающимся умом позволили ему ухватить глубинную суть магии. Ту, которая в корне отличается от традиционных учений.
Никки поверила, что Ричард действительно понимает магию так, как никто до него с древних времён.
Зедд обернулся: половина его лица осветилась мягким свечением ламп, а другая — холодным бледным пламенем рассвета.
— Хорошо, Ричард, допустим ты прав насчёт символов на твоих браслетах и на стенах Башни Первого Волшебника. Но это не значит, что ты можешь понять нити, строящие контрольную сеть. Это — совершенно другая область. Я вовсе не сомневаюсь в твоих способностях, мой мальчик, правда, но работа с заклятиями такой сложности — очень запутанное дело. Возможно, ты торопишься с выводами…
— А вам приходилось в последние несколько лет встречать дракона?
Все в комнате ошеломлённо замолчали, когда Ричард сменил предмет разговора. И не просто сменил, а перевёл на тему, в лучшем случае, странную.
— Дракона? — Наконец отважился спросить Зедд, как человек понемногу пробирающийся по только что покрывшемуся льдом озеру.
— Да, дракона. Ты можешь вспомнить, что видел дракона с тех пор, как мы покинули наш дом в Вестландии и пришли в Срединные земли.
Зедд пригладил несколько выбившихся седых волнистых прядей и коротко взглянул на Кару и Никки перед тем, как ответить.
— Ну… нет, не припоминаю, что видел каких-нибудь драконов, но как это связано с…
— Но где же они? Почему ты не видел их? Почему они исчезли?
Зедд, казалось, был в тупике. Наконец он развёл руками:
— Ричард, драконы очень редкие существа.
Ричард откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу.
— Красные — да. Но Кэлен рассказывала мне о других их видах, довольно распространённых. А некоторых, самых маленьких даже держат для охоты и тому подобного.
Лицо Зедда приобрело подозрительное выражение.
— А к чему ты это всё ведёшь?
Ричард взмахнул рукой.
— Где они? Почему мы не видели ни одного дракона? Вот, к чему я веду.
Зедд сложил руки на груди.
— Всё, я сдаюсь. Что ты хочешь сказать?
— Ну, во-первых, вы не помните — вот о чём я говорю. Заклятие Огненной Цепи повлияло не только на ваши воспоминания о Кэлен.
— Не помним чего? — пробормотал Зедд. — Что ты имеешь в виду?
Вместо того, чтобы ответить на вопрос, Ричард посмотрел через плечо на Кару и спросил:
— Ты когда-нибудь видела дракона?
— Не помню ни одного, — взгляд Кары остановился на Ричарде. — Вы полагаете, должна?
— У Даркена Рала был дракон. Ну, а так как в то время он был Лордом Ралом, ты наверняка была рядом и видела его.
Зедд и Кара обменялись озадаченными взглядами.
Ричард обратил свой хищный взор на Никки.
— А ты?
Никки прочистила горло.
— Я всегда думала, что драконы мифические существа. В Старом Мире их нет. А даже если когда-то и были, то уже давно исчезли. Со времён Великой Войны никаких записей о них не сохранилось.
— А как насчёт времени, которое ты провела в Новом Мире?
Никки поколебалась, собираясь с мыслями. Она уже поняла по тому, как Ричард молча и терпеливо ожидал её ответа, что он не собирается оставлять эту тему. И знала, что какую бы таинственную загадку Ричард сейчас не решал, она точно не касалась чего-то тривиального. Под молчаливым надзором Ричарда, Никки почувствовала не только принуждение к ответу, но и приближение дурного.
Она отбросила одеяло и села на край постели, свесив ноги. Ей больше не хотелось лежать, особенно когда разговор пошёл о том времени. Сжав руками спинку кровати, она встретила взгляд Ричарда.
— Когда я увозила тебя в Старый Мир, перед тем, как мы покинули Новый, мы проходили мимо огромных размеров костей. Я не слезла с лошади, чтобы посмотреть на них, но я помню, как ты ходил среди гигантских рёбер в два твоих роста. Я никогда не видела ничего подобного. Ты тогда сказал, что это останки дракона.
Я подумала, что это должно быть старые кости. Но ты сказал, что на них всё ещё оставались остатки плоти. Ты указал на жужжащих вокруг мух, как на доказательство того, что это гниющий труп, а не древние останки.
Ричард кивнул в ответ на эти воспоминания. Зедд прочистил горло.
— А ты, Ричард, когда-нибудь видел дракона? Живого, я имею в виду.
— Скарлет.
— Что?
— Так её звали: Скарлет.
Зедд недоверчиво моргнул.
— Ты видел дракона… у которого было имя?
Ричард встал и подошёл к окну. Опёрся на камень подоконника и выглянул наружу.