— Джон, — сказал он. — Ты мне нравишься. Даже когда ты был очень маленьким — я не думаю, что ты помнишь, что мы встречались, — ты проявлял качества, которые мне по душе. Твоя храбрость и эта упрямая целеустремленность, которая нам сейчас так мешает, — это то, чем не может похвастаться мой племянник.
Я заинтересован в твоей карьере. Я участвовал в ней гораздо больше, чем ты думаешь. Твое продвижение в Академии, все, что ты сделал, было под моим пристальным наблюдением.
У меня нет сына, Джон. А семья Ульмаров не очень велика. Только Эрик, сын моего несчастного старшего брата, ты и я. Эрик на двенадцать лет старше тебя, Джон. Он был избалован в детстве. Ему всегда говорили, что однажды он может стать императором. Он испортился. И мне не совсем нравятся результаты, Джон. Эрик слаб. Он твердолоб и коварен. Этот союз с существами планеты Убегающей Звезды — это прием труса. Он пошел на него без моего согласия. Потому что боялся, что мои планы восстания потерпят провал.
Мне крайне не нравится результат, Джон.
Что же касается тебя, то я устроил тебя в Академию, не сообщая тебе о своем высоком положении. Я хотел, чтобы ты научился полагаться на себя, выработал характер, уверенность и храбрость.
Последнее событие, Джон, было чем–то вроде проверки. И оно доказало, надо думать, что ты обладаешь всем, на что я рассчитывал. Кроме того, ты мне нравишься.
— Да, — сказал холодно Джон Стар и замолчал.
— Империя будет восстановлена. Ничто не сможет остановить нас, Джон. Зеленый Холл обречен. Однако я не хочу ставить на это место слабого человека. Ульмары — старая фамилия, гордая фамилия, Джон. Наши предки заплатили за Империю кровью, трудом и мозгами. Я не хочу, чтобы наше имя было опозорено, а такой человек, как Эрик, может опозорить его.
— Вы хотите сказать… — закричал пораженный Джон Стар. — Вы хотите сказать, что я…
— Именно, мой мальчик. — Адам Ульмар улыбался, его приятное, гордое, выразительное лицо светилось надеждой. — Я не хочу, чтобы Эрик Ульмар был Императором Солнца, когда Зеленый Холл будет низложен. Новым императором будешь ты.
Джон Стар стоял, не шевелясь, молча глядя в красивое сильное лицо с короной белоснежных волос.
— Да, ты будешь императором, Джон, — мягко повторил Адам Ульмар, ласково улыбаясь.
— Ты подходишь гораздо лучше, чем Эрик, ты на прямом пути к цели. Я получил подтверждение.
Джон Стар встряхнул руками и сделал шаг назад, недоверчиво смеясь.
— В чем дело, Джон? — Высокий командор выглядел глубоко удивленным. — Ты не…
— Нет! — Джон справился с дыханием и добавил решительно: — Я не хочу быть императором. Если бы даже я стал императором, я бы отрекся. Я бы восстановил Зеленый Холл.
Адам Ульмар медленно вернулся за стол и тяжело, устало сел. Долгое время он безмолвно сидел, глядя на напряженную решительную фигуру Джона Стара в хмурой задумчивости.
— Я вижу, — сказал он наконец, — что ты серьезен. Неудачный результат твоего обучения, чего я не мог предвидеть. Я думаю, что сейчас тебя слишком поздно изменять.
— Я уверен в этом.
Адам Ульмар снова задумался, и затем, когда он вдруг встал, его длинное лицо стало властным и решительным.
— Я надеюсь, ты понимаешь ситуацию, Джон… Наши замыслы будут осуществлены. Если не ты, то Эрик будет Императором Солнца. Возможно, прислушиваясь к моим советам, он будет править не слишком плохо. В любом случае, Зеленый Холл обречен. Я думаю, что ты, со своими дурацкими убеждениями, будешь против нас?
— Да, — тепло пообещал Джон Стар. — Я ни на что другое не надеюсь, только на срыв ваших подлых планов.
Адам Ульмар кивнул. Какой–то миг казалось, что он улыбается.
— Я знаю это. — В его печальном язвительном голосе отчетливо звучала фамильная гордость. — И это означает, Джон Ульмар, — я буду столь же честен с тобой, как и ты со мной — это означает, что ты должен провести всю свою жизнь в заключении, иначе будет необходимо тебя убить. Я слишком уверен в твоих способностях и целеустремленности, чтобы оставить тебя на свободе.
— Спасибо, — сказал Джон Стар голосом более теплым, чем ему бы хотелось.
Что–то смягчило гордую властность на лице старого командора.
— Так до свидания, Джон. Мне жаль, что нам приходится расставаться именно так.
Он положил ладонь на плечо Джона, и на лице его было сочувствие, когда тот невольно вздрогнул от боли.
— Ты нездоров?
— Какое–то оружие с черного корабля. Оно делает зеленые ожоги.
— А, красный газ! — Неожиданно командор стал очень хмур. — Приоткрой тунику, дай мне взглянуть. Похоже, что это некий аэробный вирус. Хотя отчеты, привезенные экспедицией, неполны и крайне запутаны. Его воздействие очень неприятно, однако мои эксперты в области планетарной медицины научились с ним бороться. Повернись–ка, дай я еще раз посмотрю… Ты должен немедленно лечь в госпиталь. И я думаю, мы сможем тебя вылечить.
— Спасибо, — сказал Джон Стар менее угрюмо. Ибо он слышал ужасные рассказы о несчастных людях, заживо гниющих в ужасных мучениях от такого газа.
— Мне жаль, мой мальчик, что я ничего другого уже не смогу для тебя сделать. Я очень сожалею, что ты предпочел заключение после госпиталя, а не пустующий трон императора.
ЗОВ СВЫШЕ ЖИЛЯ ХАБИБУЛЫ
В госпитальной палате, в южном крыле колоссального Пурпурного Холла, грубоватый немногословный доктор промыл рану Джона Стара голубым, слегка люминесцирующим раствором, наложил густой слой мази, перевязал и отправил его в постель. Двумя днями позже старая кожа стала отваливаться жесткими зеленоватыми чешуйками, оставляя под собой новую здоровую плоть.
— Хорошо, — сказал лаконично врач, придя осмотреть его. — Даже шрама не осталось. Тебе повезло.
Джон Стар применил один из приемов, которым он научился в Академии. Он вышел из палаты в одежде доктора, оставив его с кляпом во рту, связанного, разъяренного, но невредимого.
Четверо в форме Легиона встретили его за дверью. Они были вооружены, ничуть не удивились и даже соблюдали вежливость.
— Прошу сюда, Джон Ульмар, если вы уже готовы отправиться в тюрьму.
Джон Стар молча кивнул, напряженно улыбаясь. Тюрьмой служило просторное кубическое помещение над северным крылом Пурпурного Холла. Стены его были из белого металла, блестящего и непробиваемого. Тройные двери были массивными, каждая представляла собой отодвигавшуюся броневую плиту. В узких коридорах между ними находились стражники. Механизм позволял открываться одновременно только одной двери, так что две другие постоянно преграждали путь к свободе.
Тюремный блок располагался в центре громадной комнаты — двойной ряд больших железных клетей, разделенных листовым металлом. В каждой камере были жесткие узкие нары, рассчитана такая камера была только на одного человека. Один стражник находился на часах, постоянно обходя вокруг блока.
Джон Стар, запертый в одиночестве, удрученно бросился на нары. Сердце его искало путь к свободе, ибо Легион под началом Адама Ульмара не предпримет никаких попыток спасти Аладори. Зеленый Холл, с горечью подумал он, не будет даже информирован об утрате АККА. Но как бежать, как покинуть запертую камеру? Как обмануть часового, вооруженного только дубинкой на тот случай, если кому–нибудь из узников удастся его обезоружить? Как пройти через три двери со стражниками между ними? Как пробраться по бесконечному коридору Пурпурного Холла, надежной крепости? Как, наконец, покинуть крошечную планету, ставшую личной империей Адама Ульмара, охраняемой его верными сподвижниками? Как совершить невозможное? В соседней камере кто–то льстиво заговорил:
— О, друг, неужели в тебе нет сердца? Нас посадили в эту зловещую камеру на хлеб и воду. Неужели у тебя сердце из камня, приятель? Ведь ты же можешь принести нам что–нибудь еще на ужин, какой–нибудь вкусный кусочек, чтобы пробудить наш аппетит к тюремному пайку, скажем, толстую отбивную с грибным соусом и по мясному пирогу для каждого из нас. Только для аппетита!
— Для аппетита, мешок с салом? — откликнулся добродушно часовой, проходя мимо. — Ты ешь столько, что хватило бы семерым.