— Что происходит? — спросил Джексон, покосившись на Фарги.
— Я вижу то же, что и вы, — тихо произнёс тот, но, кажется, он видел куда больше.
Взгляд его огромных чёрных глаз был в это мгновение бездонным и спокойным, как поверхность горного озера безлунной тихой ночью, или как взгляд каменного Сфинкса в пустыне Гиза, вечно устремленный в недоступные смертным дали.
Возможно, он видел не только стоящего в раздумье демона, готового распахнуть новую страницу в истории Вселенной и навсегда захлопнуть Книгу человечества. Может, он видел смертельную битву где-то непостижимо далеко отсюда, где в огненных смерчах и дымных вихрях сшибались бессмертные воины. Звон мечей, треск разрубаемых щитов, скрежет раздираемых кирас, стоны и рев, безумный бег колесниц и трубное рычание боевых драконов. Чёрные и огненные вспышки на миг заслонили передо мной всё окружающее. Я вздохнула, отгоняя странное наваждение. Может, на самом деле исход этой битвы решается сейчас здесь, во мраке и тишине, в груди демона, застывшего над пропастью один на один с неизъяснимым величием и абсолютной властью.
Рука Кратегуса всё также спокойно и неподвижно лежала на Книге, и я взглянула ему в лицо. Это случилось как раз в тот момент, когда его губы дрогнули, он вздохнул и тоже словно очнулся. Его рука шевельнулась, и ногти процарапали на чёрной коже пять невидимых полос.
— Он сделал выбор, — бесстрастно сообщил Фарги.
И тут тени вокруг демона вспыхнули нестерпимым багровым светом и из бездны вырвались тёмные языки пламени. А вслед за ними откуда-то снизу возник высокий чёрный человек в длинном плаще с головой, покрытой капюшоном. И под этим капюшоном была тьма.
— Кто это? — спросил Джексон.
Фарги гневно смотрел на нового игрока. Его ноздри трепетали, а глаза сузились. Он скрестил руки на груди.
— А вы как думаете?
— Люцифер? — испуганно переспросила Лия.
Он бросил на неё холодный взгляд, от которого она поёжилась, но ничего не сказал.
— Кто бы это ни был, — пробормотала я, — но именно с ним сейчас придётся биться тому, кто победил в предыдущем поединке.
— А кто победил? — спросил Джексон.
— Может оказаться так, что мы этого никогда уже не узнаем, — мрачно сообщил Фарги. — Потому что у этого бойца совсем другая весовая категория.
На сцене между тем ничего не изменилось. Два дьявола застыли в пустоте, а между ними, как яблоко раздора, покоилась Книга Творения. Если они и говорили между собой, то разговор вёлся беззвучно. Кратегус, казалось, слушал, склонив голову, и лишь по его скулам иногда прокатывались желваки. Лицо его было всё также неподвижно, но на нём появилось что-то похожее на упрямство. Он поднял глаза и взглянул на собеседника из-под опущенных ресниц спокойным ледяным взглядом, в котором была едва уловима затаённая ярость. Он слушал внимательно и изредка его взгляд вдруг уплывал куда-то в сторону, словно ему открывались неведомые дали и сказочные перспективы, но потом снова возвращался к тёмному собеседнику, и в нём читалось прежнее упрямство.
Неизвестно, что он услышал, но его поза внезапно резко изменилась. Его ладонь соскользнула с Книги и обе руки упёрлись в камень подставки, а взгляд исподлобья стал напряжённым и загнанным. А чёрный незнакомец жестом фокусника выхватил из-под плаща какой-то жёлтый свиток и протянул ему.
— Это МакЛарен, — тревожно зашептал Фарги. — Дьявол говорит не с демоном, он говорит с МакЛареном. Это подписанный им когда-то договор.
— Но он же уже освобождён! — воскликнула Лия.
— От наказания, но не от договора с Сатаной, — Фарги невольно стиснул кулаки. — Он наверняка обещает ему полное освобождение, может, даже возврат назад, в то утро, когда он последний раз уезжал от своей Дженни. Ведь тогда ещё всё можно было изменить, достаточно было посадить её впереди себя на коня и умчаться подальше из тех мест.
Кратегус неотрывно смотрел в невидимые глаза искусителя, и его пальцы побелели, вцепившись в края подставки. Он стиснул зубы и вдруг выпрямился, откинув голову. Его взгляд отчаянно заметался в поисках ответа на какой-то невысказанный вопрос, но в пустоте вокруг него носились лишь призраки умолкших звуков. Ещё мгновение мучительной борьбы и он замер. Его плечи опустились, и голова поникла, словно он стоял на эшафоте перед палачом. Устало и потерянно он взглянул на чёрного незнакомца и, подняв, бессильно уронил руку на Книгу Творения. А потом вдруг повернул голову и безысходно взглянул в нашу сторону. Его глаза сразу отыскали меня. Какое-то мгновение мы смотрели друг другу в глаза, и сердце у меня внезапно сжалось и заледенело от нестерпимой боли. Он опустил голову, и лишь его рука на Книге напряглась.