В общем, спустя еще десяток минут уточнения и притирки, мы дружной толпой пошли в лазарет. Я намеренно не стал прятаться и мы с Никитиным своей экипировкой ощутимо выделялись из членов общины. Первыми нас заметили мальчишки. Этот неунывающий народ даже в условиях голода играл в футбол, матч которого прекратился при виде нас, как обрезало. Сначала неуверенно, затем все смелее и смелее, десяток пацанов в отдалении окружили нас и сопроводили до медблока, полушепотом обсуждая нас и моих зверьков.
В самом лазарете, под который была приспособлена одна из пристроек к храму, было всего четыре койки. Правда, все они были заняты: на одной лежал ударенный вчера Стражем мужчина, Семейников кажется, на второй женщина на сносях последнего месяца, еще на двух две девчонки лет так трех и пяти. Кроме больных, в палате находились две монашки, сидевшие у изголовья кроватей детей, которые при нашем появлении зашлись кашлем.
Как лечить грипп, мы с Андреем, конечно, не знали. Поэтому, поздоровавшись с присутствовавшими, я сначала подошел к Семейникову. Петрович что-то тихо зашептал монашкам - наверно, объясняет, как мы и договаривались. Наибольшие проблемы с приобщением к вампиризму как раз от верующих ожидаю, так что свидетели нашей лечебной силы в их стане нужны как воздух. Поэтому, специально став поудобнее относительно монашек, я положил руки на туго стянутую бинтами грудь мужчины. Заклубился искристый туман, монашки быстро перекрестились, не отрывая взглядов от больного. Тот, пожирая меня широко распахнутыми глазами, вслушивался в свои ощущения, задышал более глубоко, морщась от боли. Под бинтами что-то хрустнуло, потом еще раз, похоже, ранее сломанные ребра вставали на места. На его лечение у меня ушло около минуты, после чего я махнул рукой монашкам:
- Посмотрите?
Те согласно кивнули и ринулись к Семейникову, задавать вопросы из серии "болит - не болит". Убедившись на словах, что все хорошо, аккуратно размотали бинты. Нормальная мужская слегка волосатая грудь с изъеденными голодом мышцами. Контрольное простукивание костяшками пальцев не выявило никаких признаков травмы.
- Господи, спаси и сохрани, явил чудо свое. - Монашки вновь синхронно перекрестились. - Как же ты сумел-то, парень?
- Давайте попозже про технические моменты. Что с детьми?
Оказалось, Вероника и Настя болели уже три дня и из всех детей находились в самом тяжелом состоянии. Хороших докторов в общине не оказалось, только пара молодых неопытных медсестер, поэтому коллективом был поставлен диагноз - грипп, максимум бронхит. Лечили чем могли: отварами трав, молитвами, совали какие попало антибиотики. Однако ничто не помогало и девочки уже сутки мучились с температурой под сорок. Еще у трех детей симптомы болезни были не такие яркие, но кашляли они тоже громко, только в кельях.
К сожалению, попытка лечения наложением рук ни к чему не привела. Туман не впитывался в тщедушные тела детишек, а мерцающей дымкой стекал на кровати и растворялся без следа. Спустя несколько неудачных попыток, я смущенно сказал в пол:
- Нет. Не получается. Извините. - Вроде и не сделал ничего плохого, а на душе тяжело. Петрович и монашки тоже потупили взгляды.
- Ну-ка, отойди. - Двинув меня плечом, в узкий просвет между кроватями неожиданно вступил Никитин. - Давай-ка так попробуем...
Он сдвинул на лоб тряпку, которая прикрывала поврежденный глаз. Сдвоенный вздох за моей спиной и тихий шепот молитвенного речитатива проще всего объяснил реакцию монашек на красный глаз Андрея. Хорошо, хоть в обморок не упали.
Отвернувшись от нас к Веронике, мой напарник протянул ладони с растопыренным пальцами над лежавшей девочкой. Как раз в этот момент она зашлась в очередном приступе кашля.
Больше всего движения Андрея напоминали шаманский танец, только без прыжков и поворотов, или даже балетные па. Он как будто прял нить из воздуха, хватая щепотью что-то над девочкой, вытягивая это вверх над своей головой, изминая и отбрасывая в сторону. Другой рукой он мягко нагнетал к голове Вероники... "что-то", проводя ей от макушки до живота то одним пальцем, то всей пятерней, а то и кулаком, не касаясь ребенка. Его движения завораживали и сопровождавший все это шепот молитвы, который не прекращали монашки, заставлял поверить в некий сюрреализм происходящего.
- Помоги, Стас. - Хриплый голос Андрея разрушил иллюзию. - Маны не хватает. И энергии. - Я положил ему руки на плечи и стал вливать в него, как мог, свой запас. Оказалось, это легко: мы автоматически объединились в группу и такой же туман, как и при лечении, от меня стал впитываться в Андрея. И я стал видеть то, с чем работал напарник!
Девочку окружал кокон из полупрозрачных разноцветных нитей энергии, пульсировавших и переплетавшихся, скользивших вдоль друг друга. Из этого сплетения Андрей вырывал наиболее темные волокна, пучком скопившиеся в районе груди, и по одному отрывал их от кокона, сминая в руке, после чего они рассеивались легкими хлопьями и исчезали. Из района своего живота заклинатель черпал сгустками ярко-белую энергию, которой практически поливал больную. Его энергия впитывалась в девочку, насыщая нити цветами и заставляя их пульсировать и скользить быстрее. Темный комок в груди Вероники постепенно исчезал, его нити стали растворяться все быстрее, танец рук Никитина возрос максимально, движения стали смазанными. Вдруг он резко опустил ладони на грудь девочки и тут же рывком вскинул их вверх. Вероника открыла глаза - на нас смотрели ясные зеленые очи абсолютно здорового ребенка.
Никитин устало вздохнул и опустил руки, одна из которых, якобы случайно, надвинула повязку обратно на глаз. Он посмотрел в сторону монашек, крестившихся со сверхзвуковой скоростью:
- Посмотрите за ней, ей еда нужна. Стас, мне плохо, жизнь уходит...
Блин, точно. Строчка его жизни уже была на половине красного поля, моя доедала желтый. Подхватив Андрея под руку, я кивнул о помощи мужчинам и втроем с Толиком и Петровичем мы почти бегом оттащили обмякшего и обессиленного Никитина за ворота монастыря, где положили в тени стены.
Пока Андрей восстанавливал силы, я еще раз пробежался по округе, разграбив еще пяток машин, аккумулятор из одной притащил напарнику. Представители общины были в шоке, когда из руки Никитина к клеммам скользнул тонкий проводок.
Мазохизм какой-то получается: знаем, что нельзя нам на территорию монастыря, а лезем. Спустя пару часов, за воротами монастыря нас встречали уже все - и мужчины с женщинами, и монашки с детьми. Слух о чудесном излечении больных разлетелся "сарафанным" радио, чему во многом способствовали те самые две монашки, да и Вероника была встречена женщинами общины, как вернувшаяся с того света. А после ее рассказа о сиянии, окружившем ее при лечении, она еще и звездой эпистолярного жанра стала Слово-то звучное, вот только употребляет его Булгарин не к месту..
Настю пришлось лечить там же, в лазарете, а вот всех остальных больных мы до самой темноты лечили за пределами святой земли. Все это время Петрович и другие наши адепты вели с людьми разъяснительную работу, где намеками, где прямо разъясняя особенности жизни в светлом будущем вампирского сообщества. Едва закончили с медицинской частью, как начал капать легкий дождь.
Переночевать нам предложил в своем старом доме профессор. Еле вырвались от многочисленных "спасибо" и, провожая нас до места ночлега, ИИ, в ответ на мой вопрос, рассказал о ведущемся им сборе кристаллов. Оказалось, он их не уничтожает, как мы, а пробует перепрограммировать, забирая из них энергию вируса. Работа осложняется тем, что эти поисковые составляющие вируса сами оказались взломанными программами и повторного взлома почти никогда не выдерживали. Из более чем двух сотен кристаллов ИИ смог изменить только два. Он нам их показал: обыкновенные прозрачные стекляшки, носившие названия "очищенный кристалл" первого и второго уровня. А вот как их теперь использовать, даже этот суперразум не понимал, хотя интуитивно руководствовался тем же принципом, что и я с лутом от монстров.
Показав нам дом, профессор удалился, сославшись на необходимость помощи общине в принятии "правильного" решения. Хотя, как мне показалось, он просто хотел быть от меня подальше и не отвечать на ту гору вопросов, которая у меня скопилась.