Уэнди с улыбкой повернулась назад.
- Приехали, ребята, конечная остановка! Пожалуйте на свежий воздух!
Она распахнула дверцу, соскочила; через мгновение послышался лязг и поворачивание хорошо смазанных шарниров; боковая стенка фургона откинулась.
Филип подождал, пока выберутся остальные, последним подошел к борту. Чувство было такое, будто все происходит, как в кино, где герой впервые в жизни попадает в концлагерь. Ночной воздух встретил холодом. Филип спрыгнул вниз вслед за попутчиками. Темное небо было сплошь усеяно немигающими звездами. Вокруг тишина, слышно только сопение новобранцев да слабое поскрипывание ветвей в лесу, окружавшем лагерь.
Обойдя грузовик спереди, Эрик встал перед группкой вновь прибывших. И тут Филипу вспомнились слова человека из Баррингтона про этих, из "Крестового". Стоявший перед ними в свете звезд, в отблесках горящих окон ранчо Эрик производил именно такое леденящее душу впечатление. Казалось, он высечен из белого мрамора, выражение лица абсолютно безжизненное. Заговорил, и его резкий голос прозвучал как-то странно, словно издалека.
- Сначала о главном. Все, вероятно, устали. Потому вам организуют ночлег. Уэнди! - бросил он своей спутнице.
- Слушаюсь! - кивнув, четко отозвалась она. - Женщины со мной! В женское общежитие.
Она указала большим пальцем через плечо на длинное баракоподобное строение справа от ранчо. И, повернувшись, зашагала к нему, три девушки безропотно двинулись за ней.
- Мужчины - туда! - кивнул Эрик в ту сторону, где на задворках лагеря гнездились маленькие домишки. Он пересек дорожку вокруг клумбы, зашагал дальше, прямо по утоптанной земле. Филип и трое парней гуськом последовали за ним. Это все больше и больше напоминало фильм из жизни военнопленных. Кажется, вот-вот появится Стив Маккуин и начнет дубасить мячом по стенке какого-нибудь барака. При всей странности и даже жути положения Филипу почему-то вдруг сделалось смешно, он едва сдержал улыбку. Сопляки, настоящей службы и не нюхали! Но тут же вспомнил про кровавый след на стене своей мастерской в "Сохо", и ему стало не до смеха. Эти люди не шутят, сказала Сара. С виду будто детские шалости, но кто его знает, какая фантазия взбредет этим детишкам в голову...
Эрик оставил двоих у домика рядом с громадным амбаром, сказав, что вернется через пару минут, а Филипа с четвертым повел дальше, под гору, к домику почти у самой ограды, за которой заслоном вставали деревья. По дороге миновали штук восемь таких же домиков, но свет нигде не горел, окна плотно прикрыты. Если кто в них и живет, наверняка спят.
Эрик распахнул дверь домика, отступил, пропуская вперед Филипа с его сотоварищем. Вошел следом, щелкнул выключателем у притолоки. Вспыхнула единственная голая лампочка на длинном гибком шнуре. Ватт сорок, не больше чтобы раздеться, достаточно, но для чтения и разных занятий явно темновато.
Внутри все по-солдатски просто: грубые нары, четыре тумбочки в ряд вдоль дальней стены, единственный складной стул. Ни умывальника, ни шкафа для одежды, ни зеркала. Но с удивлением Филип отметил, что при таком скудном комфорте в плинтусы вделано электрическое отопление.
- Здесь просто, - сказал Эрик заученным тоном, явно не в первый раз, зато удобно и чисто. Туалет и ванная в дальнем конце учебного корпуса помните, тот амбар? Завтрак там же, в учебном корпусе. Для сведения: мы находимся на большей высоте, чем Эспен, потому не удивляйтесь, если почувствуете быструю утомляемость. Сейчас советую спать. День завтра напряженный.
- А какие планы? - спросил Филип. Эрик пронзил его ледяным взглядом.
- Сразу после завтрака ознакомительное собрание в учебном корпусе.
- Во сколько? - спросил новоиспеченный сосед Филипа.
- Рано, - отрезал Эрик. - Не волнуйтесь, вас непременно разбудят.
Едва кивнул и вышел, прикрыв за собой дверь. Филипу тотчас захотелось проверить, заперта дверь или нет. Повернул ручку, дверь со скрипом распахнулась. Пожав плечами, Филип вернулся в комнату.
- Слава богу, хоть на ночь не запирают...
- А что, разве могут? - спросил парень, заметно струхнув.
- Мне так показалось, - скорчил гримасу Филип. Протянул руку:
- Меня зовут Филип. Филип Керкленд.
- Дэн Джексон! - представился его сосед, пожимая руку Филипа.
С виду около тридцати. Волосы длинные, блекло-соломенные, вытянутая, изможденного вида физиономия, за стеклами очков без оправы - маленькие глазки. Сильно потертые джинсы, бледно-зеленая футболка и заношенная легкая солдатская куртка. В общем, по виду парень отдаленно напоминал дезертира шестидесятых.
Джексон присел на нижнюю койку, пружины скрипнули. Похлопал руками по матрацу, поморщился.
- Жестко! Я помягче люблю...
- Не думаю, чтоб они заботились о нашем с тобой удобстве, - заметил Филип.
Он сел на раскладной стул, стянул ботинки. Устало откинулся на спинку, закурил.
- Что ты хочешь этим сказать? - Джексон, поерзав, плюхнулся на единственную подушку, заложил под голову руки.
- Слыхал что-нибудь про этих людей? - спросил Филип, пропуская мимо ушей вопрос.
- Только то, что сами сказали.
- А что сказали?
- Что заведение у них вроде соцобеспечения. Бесплатная еда, койка, отдых. Особенно-то я не расспрашивал. Чего нам, нищим-то, права качать! Так ведь?
- Ну, а с боженькой они к тебе не подъезжали?
- Нет. А что? Думаешь, они из этих, да?
- Кто их разберет! Видал крест у них на куртках и еще такой же большой знак на дверях амбара?
- Тоже в виде креста, что ли? Тьфу ты, может, это шайка каких-нибудь фанатов... - Джексон покосился на верхнюю койку, повернулся к Филипу. Тусклый свет единственной на потолке голой лампочки замерцал на стеклах очков, глаза спрятались. - Ладно, ну и что с этого? Я же говорю, где нам права качать... У меня всего десять долларов за душой и никакой надежды на большее.
- Откуда будешь? - спросил Филип. Он поднялся, принялся стягивать одежду.
- Не слыхал небось! - со вздохом отозвался Джексон.
- А все-таки?
- Из Пустоши, - сказал его долговязый сосед. - Поселок там есть, Чэтсуорт.
- Как так из "пустоши"? - переспросил Филип, стягивая носки.
- Называется: Пустошь "Золотая сосна". Болотный край в Нью-Джерси, две с половиной тысячи квадратных километров, - пояснил Джексон. - Это между Филадельфией и океаном, южнее Нью-Йорка. Чэтсуорт - завидная дыра! Из магазина Базби как посмотришь - кругом одни лопухи!
- "Золотая сосна" - ну и названьице для болота! - пробормотал Филип. Он прошлепал босиком по полу, выключил свет, полез на верхнюю койку.
- Все штаты клюквой обеспечиваем, - с усмешкой произнес Джексон в темноте. - У нас либо клюкву собирают, либо выдирают мох сфагнум, где топь и костоломка. Тем и живут.
Он произнес не "топь", а "тобь".
- А что это, "топь", "костоломка"? - поинтересовался Филип.
- "Тобь" - такое болото, где старые дубы гниют. А "костоломка" - то же болото, только там кедр светлый. Местечко у нас - дай боже! Как школу закончил, всего и выбору-то, либо клюкву, либо мох собирай. Братья у меня по клюкве, отец по мху. А меня и от того, и от другого воротит, вот я и слинял оттуда. Теперь в дебрях кукую, в Колорадо. Гол как сокол. Неплохо преуспел за шесть лет, а?