- Нет. Но когда здесь появилась она, сама не своя...
- С чего это?
- Много причин. Католики, кажется, называют это кризис веры. Кто его знает... Хезер все металась, принимать обет, не принимать. Вот-вот посвящение, а она вся в страхе. Будто спала, спала, пора проснуться, а не хочется...
- Как это?
- Трудно объяснить, это надо было видеть... То была у нее мать Тереза вроде подпорки, что ли, а то вдруг подпорка словно и не нужна.
- Ну и порвала бы раз и навсегда!
- Раз и навсегда! - усмехнулась Джалет. - После восьми лет при монастыре! Ей и раньше к жизни не слишком удавалось приспособиться: а уж после монашеского затворничества тем более. Боялась. Словом, ей страшно было подумать, чтоб вернуться...
- И она приехала к тебе... Джанет кивнула.
- Я ее позвала. Если надумает вернуться, пусть сперва у меня поживет. И месяцев через пять после того, как она звонила, Хезер приезжает ко мне. Говорит, что с орденом покончено, что ей надоело, как вьючное животное, спину гнуть. Смотрю, рясу уже не носит. Конец.
- А дальше?
Джанет опасливо взглянула на него.
- Ты ее отцу не донесешь?
- Нет.
- Ладно...
Она поднялась, подошла к стеллажу с книгами. Вытащила какую-то брошюрку, вставленную меж двух дешевых книжонок о йоге, протянула Филипу. Свернутый пополам продолговатый лист бумаги. На лицевой стороне цветное фото: сверкающий меч, воздетый рукой в кольчужной перчатке. Явно из нержавеющей стали. На развороте короткое воззвание:
ГРЯДЕТ ДЕСЯТЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД, И МЫ ПРИЗЫВАЕМ ТЕБЯ В НАШИ РЯДЫ.
История знает девять крестовых походов. Наш - десятый. Десятый крестовый поход явится самым тяжким и самым опасным.
Да что там говорить, он станет величайшим, дерзновенным подвигом.
Он начинается здесь, не медли! Против чего идем мы на битву?
Против наркотиков, пьянства, разврата, насилия, преступности в городах, против бесчинства власть имущих. И мы победим, если ты поможешь нам.
Если хочешь подробней узнать о Десятом Крестовом, спроси того, кто вручил тебе это воззвание, или заходи к нам, на "круглый стол" нашего сообщества.
Если считаешь, что сможешь нам помочь в Решающем Бою, торопись вступить в наши ряды!
Внизу значился адрес в Торонто, номер телефона. Судя по печати, текст воззвания универсален, рассчитан на распространение в широком масштабе адреса к нему подпечатывались. Филип взглянул на оборот. Маленькая печать с гербом Соединенных Штатов.
- Вроде относительно безобидная штука... - проговорил он. - Ну а что же все-таки это, "Десятый крестовый поход"?
- На улицу выйди, сразу на них наткнешься! Распространяют брошюрки, деньги выпрашивают. Ясно, что за публика? В метро группками дежурят, по кварталам рыщут...
- И у нас в Нью-Йорке есть нечто подобное, "ангелы-хранители". Правда, ничего религиозного...
- Так и эти не сразу о религии заговаривают, только со второго, с третьего захода! - отозвалась Джанет. - Если судить по рассказам Хезер. Смесь "дважды рожденных" с "фанатами Иисуса". У них и форма особая.
- Синяя плиссированная юбка и белая блузка? - вырвалось у Филиппа: так была одета Хезер. Джанет кивнула.
- А у мужчин синие брюки, белая рубаха. И еще куртки носят с особым гербом. Крест, перечеркнутый буквой "икс". Должно быть, означает римское "десять" - "десятый".
- И часто Хезер посещала их сборища? - спросил Филип.
- У нас в Торонто бывала трижды. Раз как-то на неделю уехала в одно укромное место, на озеро Ниписсинг. Там у них семинар какой-то проходил. Вернувшись, объявила, что забирает вещи, правда, еще пару дней прожила, все убеждала меня тоже вступить.
- Ее отец сказал, что высылал ей деньги.
- Верно. Она как раз ждала перевода.
- А почему вдруг вступила, не говорила? - спросил Филип. - Странно как-то, из монастыря ведь она ушла?
- Говорила, что "Десятый крестовый" хочет на деле изменить порядок вещей. Мать Тереза, как она выразилась, дует на рану, а "Десятый крестовый" орудует скальпелем.
- Дурь какая-то... - пробормотал Филип, вертя перед глазами листок.
- То-то и оно, - согласилась Джанет. - Что и настораживает. Пока жила у меня, Хезер была явно не в себе. Все решала, стоит - не стоит встретиться с тобой, с отцом. Когда она вернулась с того семинара, я и спрашиваю: что решила? А она отвечает - мол, "Десятый крестовый" призывает всех своих порвать с прошлым, особенно с любовными связями, дескать, такие особи опасны. Вот что ее терзало.
- Думаешь, ее одурманили? - спросил Филип. Он ясно понимал, как Хезер там, в Нью-Йорке, то и дело впадала в какой-то транс, словно брела в тумане, продираясь сквозь сон.
- Вот именно! - подхватила Джанет. - С ней что-то сделалось...
- А давно она отсюда уехала? Джанет помолчала, прикидывая.
- Месяца полтора, а может, два назад, точно не помню.
- И с тех пор никаких вестей?
Джанет покачала головой.
- Я пыталась звонить по телефону, указанному в листовке, мне сказали, что понятия не имеют, где она может быть.
- Сдается мне, первым долгом надо разобраться, что это за публика, сказал Филип, помахивая листовкой. - Можно, я возьму?
- Бери, - сказала Джанет. - Только не думаю, чтобы Хезер оказалась тут.
- Это почему же?
Джанет встала, подошла к тому самому стеллажу, откуда извлекла листовку. Прошлась пальцами по стопке каких-то бумажек, перетянутых аптекарской резинкой, вытянула одну. Подошла к Филипу, протянула. Это оказался междугородный телефонный счет. Там значились три звонка - два с бостонским номером, третий - из города Баррингтон, штат Нью-Йорк.
- Нью-йоркский номер, - сказала Джанет, снова опускаясь на пол. - Недели через две после отъезда Хезер вызвала меня по телефону, за мой счет. Говорила как-то странно, еле шевелила языком. Я пыталась убедить ее вернуться, но она бормотала только, будто ей выпало идти по стопам Иисуса, что-то в этом духе. Плела какую-то околесицу...
- Как ты думаешь, откуда возник этот Баррингтон?
- Я и слыхом не слыхала о таком городишке, пока этот счет не пришел!
- Запишу-ка я себе номер! - сказал Филип, рассматривая квитанцию.
Снова Джанет поднялась, Филип вслед за ней. Джанет нашла карандаш, листок бумаги. Филип списал номер, вернул ей карандаш.
- Теперь я, пожалуй, пойду, - сказал он. Джанет потянулась, ласково коснулась его плеча.
- Желаю тебе найти ее! Глупо, конечно, только ей, кроме нас тобой, полагаться не на кого.
- Разве что на "Десятый крестовый"! - отозвался Филип. Наклонился, нежно чмокнул Джанет в щеку. Повернулся и вышел, оставив ее одну в комнате. Джанет стояла посреди комнаты; упавший ей на лицо из окна неяркий лучик раннего солнца придавал ей странное сходство с образом скорбящей богоматери.
Глава 5
Как выяснилось, городок Баррингтон в штате Нью-Йорк насчитывает тысячи четыре населения, расположен в районе Озер-Пальцев <Озера-Пальцы - группа вытянутых в виде пальцев руки озер в центральной части штата Нью-Йорк (оз. Кейюга, оз. Сенека и др.); курортное место.>, и от Буффало до него на восток примерно пять часов езды. Это милях в пяти от озера Коунсес, одного из крупных здешних озер, но от взоров горожан его скрывают густо поросшие лесом холмы.
Городок появился в точке пересечения двух крупных магистралей. Одна шла с севера на юг, соединяя Рочестер с Корнингом, родиной известных стекольных заводов, другая - с востока на запад, от Сиракьюз до Буффало. Вдоль обеих магистралей дома сплошь кирпичные, боковые же улочки глядели редкими деревянными домишками, которые, судя по облупившейся краске и тесовым, местами дырявым крышам, знавали лучшие времена. В самом центре города посреди скверика на площади стоял шест, наподобие радиомачты, на нем развевался внушительных размеров американский государственный флаг. На небольшом металлическом щитке, прибитом к подножию шеста, значилось, что флаг в городке был поднят в день захвата иранскими властями американских граждан в качестве заложников и что в лучах двенадцати прожекторов этот флаг реял на мачте все те тревожные дни и ночи напролет. Ниже красными, белыми и синими буквами выведен девиз городка: БАРРИНГТОН - ПРОВИНЦИАЛЬНАЯ АМЕРИКА, И ОН ГОРДИТСЯ ЭТИМ!