Десятый Октябрь

Мужик:

Приятна уху эта весть, А как ее с наукой свесть? Ты человек ученый!..

Ленин:

Я изучал наук законы, На гор Альпийских грани глядя И вот приказ привез из кубатовых мест: «Кто не работает, кто просто — жирный дядя, Тот пусть отвыкнет и не ест»!

Мужик:

Тае — тае — поить не трудно: Помещиков, лентяев, дармоедов Мы выселить должны!.. Жирели не пробудно, Гарем имея в двести три жены!.. Землицы не было, теперь ее довольно… Нет больше барщины и ширимся сокольно!.. Где ране — княжеский амурил парк, Теперь крестьянский ухарит трепак, А бар. прошедших дней золу, Подняли мы на бодрую метлу!..

Октябрь в Петрограде

Вытянута шея Временного Правительства в Петрограде.. Джон Рид — «10 дней, потрясшие Мир» Мокредью падает небо, юнкер, как заяц — в засаде Блики на пушках «Авроры», и панихида мортир!.. Дни Революции — пафос, каждый момент — это песня Старое мусором — только за сутки, А Декабристы — пролог, первой страницею — Пресня!. Здесь колыбель Октября — мирового восстания малютки Для баррикады — березовых горы поленниц. Вместо киоска по новому стал броневик… Час лишь один… и нарзаном кровавым запенится Жизнь генерала и пиво городовых. В углах, в кривых теперь столица. Как зеркало, разбита на куски: Трех-глазые, двуносые, повсюду лица Здесь уха нет, а там руки… Век футуризма в коммунизм Оправдан вдруг и стал скалою. С которой все былое — низ Заплесневшее, гнилое! В Смольном сидит в комнатенке Овсеенко. Он — шахматист с головою охочей до выкладок, Красною гвардией взятье столицы им ловко затеяно И гитаристом в карте дворцов и мостов он приникает ладам Блистал всю ночь огнями Смольный, Вкруг рев броневиковьих стад, Готовых прыгнуть с колокольни На саботажный Петроград. Но дальше что? а вся Россия?!. Или ее возьмут три «Ка»[1]. А армий серая стихия — Многомильонная река?!! В шестом часу кричит Крыленко: «Свершилось! мы с фронтовиками». Восторги, слезы всех оттенков. Советы — Вспрянули крылами… · · · · · · · · · · · · Свобода вздыблена орлицей. Широк размах румянокрыл. На утро красный стал столицей Петровых улиц фас и тыл. Вокруг — вооруженный лагерь; Рабочий опознавший штык Дворянство, Керенского на хер Он мощно посылать привык. Мошенства хитрого артистов Хватают здесь и ловят там… Начальство, бар, князей, министров На заседаньях по дворцам… Терещенко, Никитин, Коновалов В подвалы, место под замок Вам в казематы Петропавлов — Ской Крепости.. Нева китом лежит свинцовым. Угрюм береговой гранит… Но пурпур в блесне облицовок Навеки камень сохранит! Скатилась ночь: туман и мокредь… Запуган Невского простор И это не ночная очередь… То привидений — в очи ряд!..

Хор мучеников революции над Ленинградом

Смотрю, смотрю в панель прищурясь Неслышный шаг трепещет ног, Идут загробно балагуря Знакомы стогны и чортог, Где без конца парад и балы. Где звоны шпор и светских львиц… Проходят тени над усталой Петра уснувшего столицей. Все собрались в прозрачных хорах В сей долгожданвеликий час. Когда в конец вековоспора Царизм закрыл свой крабий глаз Непостижимо, невозможно! Над Смольном мучеников хоры — Из рудников, трущеб таежных, Где дикарей чужое море… В могилах спали до Камчатки Затоптанных ногой насилья. Но в час с капитализмом схватки…— Они несутся звездной пылью… Те в кандалах, на том веревка, Вкруг шей обвис лунея луч. Через канал бесмостно ловко Идут — панель лохматя туч. · · · · · · · · · · · · Из рудников Былой Сибири Из Нерчинсков и из Тайги — Десятки тысяч — панегирик, Вам царской власти палачи! Вот деспотизмом изрешетен Янковский в глинистой Чите. Склонил фельдфебель эполет И клятву на земной черте… Здесь гнутся в крендель Декабристы Их облик древне — романтичен… Народовольцы машут истово — Засулич и Фиалки личики. Как грациозен очерк с Дамской: К своим кандальникам мужьям Противу строгости жандармской На арбах с сеном… между ям. А вот курчав — блондин Сазонов, Каляев с бомбою в руке… О сколько их… во время оно… Как волны — в прошлого реке. Что царский трон сегодня смыла И всех приспешных палачей С народного убрала тыла Ценой дыханья и речей!! Идут перед фронтоном Смольным Где штык горит красноармейцев Былых восстаний очерк вольный, Где много грезило, надеялось. Оки идут великих тени Гноил их царский каземат Топтал жандарм их в исступленьи Тиранил плетью азиат!.. Под пеленой холодной ночи, Где змеевидная Нева… Сияют привидений очи И гордом взлете голова… Костры, костры сторожевые… Их дым в восьмое ноября А эти призраки святые Незатемненные парят!.. Петрополь спал, катила воды В багряных таинствах Нева Святых старателей свободы Благославляла синева!.. Всех тех, кто сонмом шел на казни Расстрел, в темницы, на правеж Среди которых — первый Разин В господ свой загонявший нож… С Великой, вековой удачей С свершеньем, с попаданьем в цель!.. Рассвет слепой, рассвет незрячий К ногам домов туманит хмель… А над столицею через тучи В рассветной мути — рдяный серп. Спаявшись с молотом могучим Эсесесера — Новый герб!