Ну, наконец, мама спасена. Брат стоит в изголовье, припав на одно колено. Классицизм в отдельно взятом доме.
– Как интеллигентные люди, мы разойдемся без лишнего шума и скандала, – отец настоящим воздушным змеем вьется за окном, у него огромные глаза и зубастый нарисованный рот. – Хотя их благодаря тебе уже более чем достаточно!
Веревка у воздушного змея обрывается, и он улетает в поднебесье. В это же мгновение я замечаю, что из компьютера ко мне тянется с бесконечно удлиняющимися руками ртутный человек из «Терминатора-2».
– Ты безнадежный идиот, – продолжает Терминатор металлическим голосом моего отца. – Если бы я хоть немного верил в тебя, но ты безнадежный кретин.
Из тебя ничего не получится, – ртутный человек распадается на тысячи круглых металлических шариков, они разлетаются по всему дому, по всему городу, по всей стране, по всему миру. – Ты подохнешь нищим оборванцем.
Я с ужасом понимаю, что голос отца звучит и будет звучать теперь со всех сторон света, неба и земли. Вот оно, истинно библейское проклятие блудному сыну конца XX века!
– Но я еще раз говорю: не смей позорить своего младшего брата. Он делает карьеру.
Признаюсь, мне самому стало интересно, что за наказание он мне придумал. Уж не решил ли, соотнесясь с родовыми традициями, посадить меня на кол?
– Короче, – хором продолжил отец, у которого теперь на плечах было три головы: Маркса, Энгельса и почему-то Пушкина. – Я повторяю и попрошу никого больше не падать в обморок (это он сказал, обернувшись головой Маркса в сторону мамы), отныне у меня нет старшего сына! Чтобы ты больше не позорил нас и не мешал своему младшему брату делать в этой жизни честную и достойную карьеру, я предлагаю тебе сделку.
Отца за столом не было видно. Миллиарды муравьев сплошь облепили его тело, которое теперь стало одним сплошным шевелящимся муравьиным ковром. Красные муравьи красиво пели гимн Советского Союза. Вот это да! Я краем глаза посмотрел в висящее на стене огромное зеркало и увидел, что сам я превратился в одно большое ухо, из которого торчало белое пианино. Пианино само по себе исполняло «Лунную сонату» Бетховена.
– Итак, ты отказываешься от нашей фамилии и берешь девичью фамилию матери.
(Так, так, я уже не достоин носить мужскую фамилию! Ну дальше, папочка, дальше! – я еле сдерживался, чтобы не закричать ему в лицо что-нибудь дерзкое и оскорбительное.)
– Ты переедешь жить в другой город, – в глазах брата появляется выражение искреннего и всепоглощающего ликования. – Конкретно – в Волопуйск, где у нас осталась квартира бабушки. Захочешь жить лучше – заработаешь деньги и обменяешь свою квартиру на лучшую. Это твое дело.
Далее. Я помогу тебе устроиться на работу в местную городскую газету, редактор – мой давний приятель по партийной работе. – Мраморная скульптура, сидящая вместо моего отца, открыла рот и на глазах стала крошиться от каждого произносимого ею же слова.
– Но за все за это ты сейчас подпишешь одну бумажку и клятвенно пообещаешь, что больше никогда по своей воле не будешь нам о себе напоминать. – С огромной скоростью на меня летела, пожирая все на своем пути, бешеная мясорубка. Из ее раструба торчала голова отца и огромной лапой вертела ручку. Я невольно зажмурился. У меня так сильно закружилась голова, что я испугался, что упаду в обморок, и поскорее открыл глаза. – По-моему, это справедливое решение. Ну как, по рукам?
«По ногам. И не забудьте выпить море, Ксанф один не справится», – подумал я про себя и вдруг рассмеялся своим мыслям.
– Чему ты смеешься? – с раздражением и сильно гундося сказал мне дельфин со слоновьим хоботом и с огромными, свисающими до пола шестью волосатыми женскими грудями. Дельфин высунулся из большущего аквариума, который стоял на том месте, где раньше располагалось отцовское кресло.
– Если Магомет не идет к горе, то гора приходит к Магомету и рожает ему мышь. Потому что человек человеку – отец, сын и дух святой. Давай бумагу, где подписать, – не переставая улыбаться своим видениям, сказал я. – Спасибо, папочка. До свидания, брательник, не забывай, что тараканы живут только в теплых местах. До свидания, мама, и перестань постоянно падать в обморок, это у новых русских сейчас не модно.
Ну их к черту. За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. Тем более что если один из этих зайцев – ты сам.
Вот мой дом.
Вот моя собака.
Вот мой Бог.
…По сложившемуся обычаю, отцеубийцу Эмпирия бросили в Тибр, зашив его в одном мешке со змеей, петухом и собакой. Но он не погиб и вышел из реки живым. Что-то в пространстве и времени дало сбой, произошло чудо.
Однако, по легенде, отцеубийца вышел из воды другим существом, чудовищем, объединившим в своем теле змею, петуха и собаку.
Так что еще задолго до христианства, в пятом тысячелетии до нашей эры, уже существовала легенда об Антихристе.
БУДДА – ДАЛЕКО, БУДДА – РЯДОМ!
Благодаря связям и стараниям отца, хотевшего, чтобы мы с братом ни в чем не отставали от времени, первый компьютер у нас появился тогда, когда другие мои мажорные школьные друзья только научились играть в шашки, и то в Чапаева.
Где-то через месяц после введения в России первой кэгэбэшной интернетовской сети я уже общался с английскими и американскими поклонниками Игги Попа, «Дорз», «Секс Пистолз», «Джем», «Клэш» и прочих групп, которые тогда слушала только продвинутая молодежь.
Года через два-три, когда я учился в старших классах, мне удалось взломать коды одной из военных организаций США, и я был принят в международную хакерскую элиту. Мое новое имя тогда было Гематома.
Английский язык я знал, пожалуй, лучше нашей школьной учительницы, ибо вырос буквально на руках всевозможных репетиторов. В десятом классе (а тогда самый старший класс был десятый) за отличную учебу меня отправили по линии культурного обмена на три летних месяца в Штаты. Отец мог устроить так, что я в конце концов остался бы за бугром учиться, а потом там бы и работал. У меня были реальные шансы.
Но я и трех месяцев не смог прожить среди этих суперменов супердержавы, у которых вместо башки и сердца – компьютеры и автоответчики.
По русскому великому и могучему говнецу я заскучал. Я ведь уже тогда знал, что любить и ненавидеть нужно всей душой, до хруста костей и зубовного скрежета, забывая о кислотно-щелочном балансе и уровне гемоглобина в крови. И только так. Все остальное – Голливуд.
Отец не понял, почему я не захотел делать карьеру, как все прочие отпрыски советских графов и баронов. Не понял и отказался от меня в пользу выросшего уже на капиталистической мудрости младшего брата.
Никакого груза ответственности. Назло отцу формулировал я юношеские максимы. В жизни и творчестве нужна легкая походка.
Я никогда не буду посередине, дорогой папочка! В середине тесно, черт возьми, тут у вас мало места! Я всегда буду с краю, крайним. Там простор и много свежего воздуха.
Скажу больше, дорогой мой папик, и героическая биография человеку не нужна. На кой черт! Каждый волен придумать себе такую жизнь, какая ему больше нравится.
Свои замечания и предложения по этому поводу присылайте по адресу: Москва, Центральное телевидение, передача «Спокойной ночи, крепыши!», Хрюше или Степаше, в их отсутствие – Тунику, Алику или Наркоше.
Да, кстати, чуть не забыл. Нужно объяснить еще вот что.
Мое хакерское имя Гематома появилось в результате простой ошибки. Вообще-то, изначально, мне было присвоено имя Гаутама. Но кто-то из нерадивых хакеров переврал кличку, перепутал буквы, и пошла гулять по Интернету Гематома – не остановишь! Так что вообще-то мое хакерское имя Гаутама. То есть Будда-Гаутама.