Наталья Костюк
Детдомовские рассказы
Хирургическое вмешательство
Когда в детском доме в праздничной обстановке открыли столовую, то обрадовались очень немногие.
— Прибавки к зарплате — ноль, а работы, небось, прибавится, — тихо роптали няни.
— Дети все не вмещаются, старшим приходится подолгу дожидаться своей очереди на обед, — тайком жаловались друг другу воспитательницы.
Столовая была очень даже неплохая: с баром, видеомагнитофоном и японским чайным сервизом на двенадцать персон. Принимая здесь пришедших на праздник гостей из городских школ, телевидения и санстанции, директор детдома Людмила Павловна, нарядная и с новой причёской, увлечённо говорила им:
— Ведь вот — что хорошего видели наши дети, когда кушали раздельно по своим группам? Зато теперь, при совместном питании, они вполне будут испытывать радость общения в столовой.
Шестилетний Юрик Думик из группы «Зайчики» был с нею не согласен. Он стоял на верхней площадке лестницы и яростно протестовал. Душераздирающий его крик разносился по всему детскому дому. Впрочем, Юрик протестовал не столько против сто. ловой, сколько против собственной своей жизни. Ну, кому понравилось бы при рождении оказаться брошенным находящейся в запое мамой! Кому по душе пришлось бы вечное одиночество среди разукрашенных, как в столовой, но всё–таки казённых стен! Не желая спускаться по лестнице, Юрик неистово кричал, падал навзничь, топал ногами. Воспитательница «Зайчиков» Светлана Анатольевна рассерженной наседкой суетилась вокруг него, пытаясь удержать ребёнка на ногах. Но ей всё никак не удавалось организовать «радость общения детей» в час праздничного открытия столовой.
— Не хочу, Ватоливна, не хочу! Пусти! — кричал Юрик, и кусался, и вновь опрокидывался на спину, чтоб затем с силой удариться головой о ступени лестницы.
Директор Людмила Павловна с ледяной улыбкой на застывшем лице, адресованной гостям из городских школ, телевидения и санстанции, приколола Светлану Анатольевну локтем к стене.
— Вы срываете мне ответственнейшее мероприятие! — зло прошептала она ей уголком крашеных губ. — Никогда у вас нет дисциплины!
— Так ведь и дети–то какие! — захлебнулась словами Светлана Анатольевна. — Больные все как один!
— Они не больные, — строго одёрнула её Людмила Павловна, — они с особенностями психофизического развития. И вам это хорошо известно из последней министерской директивы. Не нравится — поищите себе другую работу!
Уныло глядя в её удаляющуюся спину, Светлана Анатольевна живо представила себе печальную картину поисков другой работы в их маленьком безнадёжном городке и горько всплакнула в скомканный носовой платочек. Из–за приоткрытых дверей соседней группы «Грибок» чей–то дружественный ей голос прошептал:
— Прекращай, Анатольевна, всякие педагогические переговоры! Ты же знаешь, что для Людмилы главное — дисциплина!
Конспиративно не оборачивая в сторону «Грибка» заплаканного лица, Светлана Анатольевна всем своим истерзанным видом дала понять, что ждёт совета от грибковской воспитательницы Надежды Николаевны. В щёлку дружественных дверей шептала именно она.
— Ай, не пойду, Ватоливна! Ай, не хочу! — яростно ревел Юрик Думик, вырываясь из слабеющих объятий Светланы Анатольевны.
Не удержавшись в рамках конспирации, словоохотливая Надежда Николаевна широко распахнула двери своей группы.
— Да что ты цацкаешься с этим Юриком–дуриком! — воскликнула она. — Трясани его, как следует — сразу и замолчит!
Но Юрик успел сыграть на опережение: с недетской силой рванулся из рук Светланы Анатольевны и попытался опрокинуться на пол. Привычно готовая ко всему, она на лету сумела ухватить протестующего скандалиста за острые плечи и рывком поднять его кверху. Но Юрик не оставил безответным и этот ёе ловкий ход. Злоумышленно поджав под себя ноги, он, как Пьеро на гвоздике, закачавшись в руках воспитательницы, не замедлил огласить детдом, а через раскрытые окна — и окрестности оглушительным рёвом и визгом попеременно.
— Встань, встань на ноги сейчас же! — взмолилась Светлана Анатольевна, слишком хорошо зная, как отреагируют на этот рёв гости из городских школ, телевидения и санстанции.
Было совершенно очевидно, что пытка висячим грузом бесконечно продолжаться не может. Из распахнутых дверей «Грибка» вновь раздался спасительный шёпот Надежды Николаевны.
— А ну, выпускай шасси! — грозно прошептала она Юрику. — Вот сейчас заберу к себе, сразу ноги–то и разожмёшь!