Ко мне приблизился некто с пустым пластиковым ведром в руке. Незнакомец выдержал небольшую паузу, так сказать, для приличия. Затем уточнил, не из третьего ли я дома.
– Плохая примета, – говорю, – человека с пустым ведром встретить.
– Говорят, холодной воды не будет до пятого октября. Буду теперь, как лошадь, из ведра пить.
Незнакомец ударил в пластиковое дно и ушел в направлении подъезда Кошкиных. Лично я верю, что через таких случайных людей с нами разговаривает Вселенная. Главное – правильно отправлять запрос: стоило мне всерьез задуматься о насущной проблеме клиентов, как тут же пришло решение.
Я поднялся на этаж клиентов и настойчиво позвонил в квартиру Чеботаря.
– Кто?
– Сантехник.
– И что?
– Трубы посмотреть надо. По стояку течет.
– У кого?
Сперва Чеботарь показался мне мудаком. Но потом я разглядел в этом сорокалетнем холостяке ребенка, который только недавно твердо встал ногами на самокат. Велосипед, видимо, все же не прижился в тамбуре из-за неудобств, причиненных соседям. Как подобает водопроводчику, я проследовал в грязной обуви по сверкающему ламинату внутрь квартиры. В сортире ощупал склизкие трубы, нарочито ругнулся. После под предлогом осмотра радиаторов переместился в спальню. Возле стены, отделявшей Чеботаря от владений Кошкиных, мною была замечена внушительная кастрюля с примотанным к ней мобильником. Вот оно – чудо враждебной техники. Ставишь сотовый на виброрежим и звонишь из любой точки земного шара. Такой мозгоправ только внешне кажется безобидным, а на деле изводит хлеще всяких инфразвуков. Однако Чеботарь вел не только акустическую, но и психологическую войну с соседями, подсунув в их почтовый ящик инструкцию от ужасного «мозгоправа».
– Это что за девайс? – обратился я к собственнику для завязки беседы.
– Соседей своих лечу, а то совсем оборзели.
– Ну и как, помогает?
Хозяин пожал плечами.
– Сперва орали, конечно, а сейчас – тишина.
– Слушай, братан, дай погонять. У меня бабка на этаже «ку-ку». Может, и ей поможет.
Чеботарь возразил было, что такое устройство есть у каждой домохозяйки. Но чувство юмора взяло верх. С нескрываемой радостью враг Кошкиных сложил устройство в пакет и торжественно протянул мне:
– Передай соседке, пусть поправляется. Потом занесешь, расскажешь о результатах.
С этой странной поклажей, напоминая террориста-смертника, я сел в электричку. Хорошо еще, что на станции меня не стали досматривать. Иначе региональное ФСБ по традиции отчиталось бы об успешном предотвращении очередного взрыва.
Через неделю супруги Кошкины сидели у меня в офисе.
– Ну что там ваш генпрокурор, Вадим? – обратилась ко мне Татьяна. – Чеботарь снова тамбур заставил хламом. Все ноги уже отбила.
Она задрала штанину в попытке найти и показать синяк.
– Заметили, что нет вибрации? – робко уточнил я.
– Может быть, частоту сменил, – с недоверием отозвался Кошкин.
– А вот и нет.
На этих словах я победно вынул из-под стола творение Чеботаря.
– Вот причина вашей головной боли!
Именно в этот миг лицо клиентки скривила болезненная гримаса.
– Что это за издевка?
– Мозгоправ. Точнее сказать, его кустарный аналог. Берете кастрюлю и…
– А как же генпрокурор, Вадим? Как же обыск? И где компьютер с его программой?
Мозги Кошкиных закипали.
– Ну вот что, любезный, верните нам наши деньги.
– С какой такой стати, если работа сделана?
– С такой, что вы связываетесь с «Газпромом», – закричала Татьяна. – Вы просто не знаете, где я работаю!
Конфликт миновал условную точку невозврата. Мирный сценарий я уже не рассматривал – просто глядел в окно. Пятница улыбнулась солнцем.
– Ладно, ждите меня на улице. Мне нужно заглянуть в сейф.
Клиенты ушли сквернословить на свежий воздух. Я распахнул раму, встал в оконный проем и сиганул вниз, похвалив себя, что снял офис на первом этаже здания.
5. Байки из склепа
– Приезжайте еще, – улыбнулся гробокопатель, – мы людям хорошим рады.
Он уже заработал минимум на неделю беспробудного пьянства и наводил последний лоск на могиле шестнадцатилетней Вики. Фото на эмали для памятника взяли с ее аватарки из социальных сетей. «Только лайк здесь уже не поставят», – подумал я, переводя взгляд с портрета на свое отражение в черном глянцевом надгробии. На фоне ржавых оградок и крестов мемориал выделялся великолепием. Прохожие засматривались на него и удивлялись нашему неуместному смеху. Никто даже не обратил внимания, что на камне выбита только дата рождения.