Виктор Каннинг
Семейная тайна
Глава 1
На столе в центре вестибюля стояла широкая низкая ваза с голубыми и розовыми гиацинтами – упругими, чопорными, словно искусственными цветами. Рядом с вазой лежал замшевый мешочек, лупа и ювелирные весы. Вот сейчас, подумал Буш, кто-то войдет из мрака холодной мартовской ночи и проверит содержимое мешочка. Человек этот, кто бы он ни был, приедет на машине.
Было два часа ночи. Дорогу, ведущую к зданию офицерской столовой Учебного центра ВВС заливал мертвенный свет прожекторов. В сотне ярдов отсюда на футбольном поле стоял наготове вертолет со снятой рацией. Пилот в кабине, наверное, дышал на озябшие руки; он получил инструкцию неукоснительно следовать полученному предписанию: малейшее отклонение, малейшая игра в геройство – и он потеряет работу.
Буш, обойдя стол, остановился у камина и закурил. Над камином висела фотография королевы. Перед камином стоял большой экран, затянутый зеленой декоративной тканью. В его нижнем углу Буш заметил след от небрежно брошенного окурка. Буш привык подмечать любые мелочи и хранить их в памяти – на всякий случай. Он был полным мужчиной, лет сорока, с редеющими темными волосами, карими глазами и румяным лицом, не поддающимся загару. Выражение этого лица – обычно мягкое и приветливое – отнюдь не отражало истинный нрав Буша. Он умел расположить к себе, когда хотел. Но это был только один из его приемов. Он мог стать человеком любого склада в зависимости от полученных инструкций.
Буш рассматривал вазу с гиацинтами. В прошлый раз в этой вазе стояли выращенные в горшке рыжие хризантемы. Нижние листья одной из них были усеяны тлей. В ту ночь из тьмы появилась женщина в плаще, лицо ее до самых глаз скрывал шелковый шарф. Буш предчувствовал, что теперь придет мужчина. Как и в первый раз, операция проходила под кодовым названием «Коммерсант», и в прессе писали о «Коммерсанте-похитителе». Мысль о шумихе, умышленно спровоцированной Коммерсантом, раздражала Буша. Первое похищение сошло преступникам с рук, женщина скрылась. Но даже если бы ее взяли, нарушив условия и пренебрегая угрозой преступников, от нее вряд ли удалось бы много узнать. На этот раз должен был придти мужчина – из самолюбия, чувства мужского достоинства или из стремления насладиться торжеством своего замысла.
Грандисон стоял в противоположном конце вестибюля у двери. Он рассматривал висящий на стене план территории Учебного Центра. Буш знал, что каждая деталь плана прочно отпечатывается в памяти шефа. Грандисон повернулся и отошел от стены.
У него была внешность пирата – не хватало только деревянной ноги и черной повязки на глазу. Вместо повязки он носил монокль на красном шелковом шнурке, прикрепленном к лацкану твидового пиджака. При всей массивности его фигуры двигался он легко. У него были черные волосы и черная борода, время и суровые испытания оставили на его лице морщины и шрамы – следы пятидесятилетней бурной, трудной и яркой жизни. Сейчас он был в хорошем настроении. А при необходимости мог нагнать страху и на членов Тайного совета. Он умел добиваться поддержки от нужных людей и дважды в месяц обедал с каждым премьер-министром, при котором ему довелось служить.
– История повторяется, – сказал Буш. Грандисон кивнул:
– Ничего не попишешь. Все в мире повторяется. Повторение – это жизнь. Вы, конечно, догадываетесь, что теперь явится мужчина?
– Догадываюсь.
– А какая ставка будет в третий раз?
– В третий?
Грандисон сдвинул брови, монокль упал ему на грудь.
– Вам следовало об этом подумать, Буш. – Он кивнул на замшевый мешочек. – Первые два похищения – только подготовка. «Коммерсант» каждый раз посылает письмо в газету – ему нужно как можно больше шума. А зачем? Чтобы дважды получить по горсти алмазов? Стоимостью двадцать тысяч фунтов? Слишком скромно. В эти игры на такие деньги не играют. Вы, конечно, уже поняли, что будет третье похищение?
– Откровенно говоря, нет.
Никто из подчиненных никогда не называл Грандисона «сэр». Он не любил чинопочитания.
– Плохо, черт возьми, что не поняли, – произнес он добродушно. – Завтра же пораскиньте умом и постройте мне логическую цепочку дальнейших событий. – Он усмехнулся и вставил в глаз монокль. – А если результат меня не устроит, сошлю вас на соляные копи. Хотите подскажу?
– Вообще-то я…
– Пустое слово – «Вообще-то». Никакой информации, только оттяжка времени. Скажите ясно: «да» или «нет».
– Да.
– Газетная шумиха, сила печатного слова, общественное мнение, – он посмотрел мимо Буша на портрет королевы, – великая сила. Действуешь руками других людей, играя на их мелочном страхе за свое положение в обществе, – и мир у твоих ног.