Сейчас он лежит в бурьяне – невидящие глаза распахнуты в небо.
Как это возможно? Почему так получилось?
Софья взяла его за локоть, он повернулся и стянул с головы капюшон.
– Я здесь не нужна, наверное, – сказала она совершенно спокойно. – Вы его нашли, вы и объясняйтесь. Я ничего не видела.
Меркурьев кивнул.
– Я пойду, да?
Он опять кивнул.
– Как ты думаешь, – повеселев, спросила Софья, – лучше по променаду или по шоссе? Они же из поселка приедут, значит, лучше по пляжу, да? Чтобы на них не наткнуться.
– По пляжу лучше, – согласился Василий Васильевич.
– Ну все, тогда я побегу, – быстро сказала она и поцеловала его в щеку. – Как-то неудачно получилось, да? Завтра опять гулять пойдем, только в другую сторону!
Софья кокетливо погрозила ему пальцем, обежала вокруг маяка и стала аккуратно спускаться по насыпи из валунов. Среди серых камней мелькала яркая куртка.
– Зачем ты ее отпустил?
Меркурьев опять натянул капюшон.
– Она все равно не осталась бы, а шуму было бы много. Что ты искала у него в карманах?
– Ничего, – фальшиво ответила Антипия. – Я просто посмотрела.
– На месте происшествия ничего нельзя трогать. Тем более лезть в карманы трупа!..
– Я заглянула, – повторила она упрямо. – И все!..
И они стали вместе смотреть на море. Ветер трепал и рвал ее бирюзовые одежды.
– Откуда ты узнала, что там мертвое тело? – Меркурьев сбоку взглянул на Антипию. – Ты говорила – нам туда нельзя, не ходите!.. Ты что, уже видела его?
– Я проводник между мирами, – заявила Антипия веско. – Я вижу то, чего не могут видеть остальные. За старым маяком я увидела смерть!
– Что ты мне сказки рассказываешь!
– Можешь не верить, но так и есть.
– Ясно. И на всякий случай порыться у него в карманах тебе тоже велели духи, – заключил Василий Васильевич. – Который из них? Иммануила Канта или королевы Брунгильды?
– Ты ничего не понимаешь, – отчеканила Антипия. – Как все люди, ты косный и ограниченный человек.
– Это точно. И как косный и ограниченный, я обязательно скажу эмвэдэшникам, что ты рылась у него в карманах и заранее знала, что мы найдем труп.
– Ты волен говорить им все, что угодно.
– И скажу, – мстительно пообещал Василий Васильевич.
Они стояли довольно долго и совершенно замерзли, Антипия принялась сморкаться и утирать мокрый холодный нос бирюзовым носовым платком, а у Меркурьева на глаза наворачивались слезы, когда за спиной коротко взвыла сирена. Они синхронно вздрогнули и оглянулись.
Антипия уронила бирюзовый платок.
Позади них, утопая покрышками в песке, стоял белый «фордик» с синими полосами и надписями на бортах. Двери открылись, из них выходили люди.
– Пойдем поговорим, – сказал Василий Васильевич хмуро.
И – он впереди, она за ним – они двинулись к машине.
Было почти темно, когда «Форд», прошуршав колесами по липовой аллее, высадил Меркурьева и Антипию под чугунным козырьком крыльца.
Меркурьев, у которого зуб не попадал на зуб, вылез первым, позабыв о том, что должен быть галантным, и, нагнувшись к окну, сказал водителю в форме:
– Подожди, парень, не уезжай, я только за кошельком сбегаю!..
Антипия тоже выбралась и торчала рядом, держа себя за локти. Она так сильно тряслась, что все ее одежды колыхались.
– Иди внутрь, – велел ей Меркурьев.
– Не суетись, мужик, – весело ответил парень. – Давай водки накати и спать ложись! Не нужно мне никаких денег!..
– Ты ж нас довез! Мы бы автобуса до завтра ждали!
– Я вас по дружбе довез, – засмеялся парень. – Главное что? Главное – «глухаря» не поимели! Я бы тебя за такое до Москвы довез! Все ясно – набрался крендель в зюзю, залез на башню и навернулся! Дело открыто, дело закрыто! Одно удовольствие, когда такие показания дают! Все, бывай, мужик, мне тоже домой охота!..
В два приема он развернулся на брусчатке и покатил по гравию. Перед поворотом красным светом полыхнули тормозные огни его машины, и «Форд» свернул на шоссе.
– Набрался в зюзю, – повторил Василий Васильевич задумчиво, – навернулся, дело закрыто.
– Так и есть, – простучала зубами Антипия.
– Иди в дом. Ты в этих лохмотьях, наверное, все места себе отморозила.
– С-сари, – вся трясясь, выговорила Антипия. – С-с-с-самая удобная одежда во Вс-с-селенной.
– Не только самая удобная, – согласился Василий Васильевич, – но и самая подходящая для нашего климата!..
Он взял прорицательницу за ледяную руку, потащил за собой и втолкнул в дом.
В вестибюле горел свет – теплилась желтым светом неяркая люстра – и полыхал камин. Василий Васильевич весь, с головы до ног, моментально покрылся «гусиной кожей».