— Не помню, — ответил он. — Я как будто помешался. Помню, я прочел записку, которую она напечатала на машинке..
— Почему вы не сообщили в полицию?
Генри Байнтер покачал головой.
— Было ясно, что она давно умерла. Ей уже ничем нельзя было помочь, — ответил он. — А потом я подумал, что, позвонив в полицию, я рискую навлечь на себя неприятности. — Видя скептическое выражение лица Беркли, он добавил: — Теперь-то я понимаю, что должен был поступить иначе, но я был немного не в себе. Я думал только об одном: уйти и забыть обо всем…
Немного помолчав, он вновь заговорил:
— Кажется, я закрыл все окна и ушел…
— Оставив газ закрытым? — вставил Беркли.
Молодой человек бессильно махнул рукой.
— Я же вам сказал, что был немного не в себе, — выговорил он. — Я не отдавал себе отчета в том, что я делал. Сейчас я понимаю, что вел себя как последний идиот!
Беркли подумал, что его собеседник был недалек от истины.
— Что дальше?
— Я вернулся к себе и в стельку нализался, — объяснил Генри Байнтер. — Только вчера днем я проснулся и позвонил Линн Симпсон, и она мне сказала, что вы только что вышли от нее, чтобы пойти к Сьюзен…
— Вы знаете мисс Симпсон? — перебил его Беркли.
— Я много раз встречал ее вместе со Сьюзен и знал, что они были очень дружны, — ответил молодой человек. — Я хотел убедить ее пойти повидать Сьюзен, чтобы она обнаружила трупы. Когда она мне сказала, что на Линкольн Акрз направился частный детектив, я подумал, что в этом больше нет необходимости.
Беркли решил, что вся эта история выглядела правдоподобно. В конце концов, никогда нельзя предугадать реакцию человека. Вполне возможно, что у этого сдвинулись мозги, когда он увидел труп Сьюзен Оуэн.
— Я совсем забыл про газовый кран, — признался Генри Байнтер. — И только когда прочел в газете, что полиция обнаружила отпечатки… — Он снова пожал плечами. — Я понял, что рано или поздно они выйдут на меня и что я по уши влип в дерьмо.
— Почти что так, — подтвердил Беркли. — Если только у вас нет твердого алиби на ночь с субботы на воскресенье.
Генри Байнтер покачал головой.
— Я вернулся к себе, — сказал он, — лег пораньше и заснул.
— Один?
— Один, — подтвердил молодой человек.
Он неуверенно посмотрел на Беркли.
— Вы должны меня вытащить, — сказал он, — газеты пишут, что речь идет о двойном убийстве и что на голове Сьюзен нашли подозрительные следы, как будто ее оглушили. Полиция обвинит меня в том, что я убил Джиффорда, а потом прикончил и ее…
Беркли подумал, что это было более чем возможно. Если бы даже удалось отыскать свидетеля, видевшего Байнтера в воскресенье, полиция могла считать, что он возвращался, чтобы уничтожить доказательства, которые могли его разоблачить. Тот факт, что он не открыл вновь газовый кран и не стер отпечатки, будет не замечен на фоне остального.
Парень не так богат, чтобы нанять ловкого адвоката, способного убедить присяжных в его невиновности. И наоборот, все легко поверят, что он действовал под влиянием эмоций, а неловкость, проявленная им, послужит доказательством неумышленного убийства. В самом лучшем случае он отделается двадцатью годами…
— Я не купаюсь в золоте, но кое-какие сбережения у меня есть, — заявил Генри Байнтер. — Если хотите, я признаю все ваши расходы и буду много работать, чтобы выплатить вам… Теперь, когда Сьюзен больше нет, меня здесь ничего не удерживает. Я могу завербоваться на Аляску, на нефтяные разработки. Там хорошо платят…
Прежде чем Беркли сумел что-либо сказать, он добавил:
— Я следил за многими вашими расследованиями по газетам. Я уверен, что вы сделаете все возможное. Если кто-то может вытащить меня, так это вы…
В его словах было слишком много наивности, чтобы принять их за лесть, призванную добиться согласия. Засунув руку в карман, он вытащил оттуда две пятидесятидолларовые купюры.
— Вот, это в качестве аванса… У меня в банке еще больше двухсот долларов…
Беркли сделал ему знак убрать купюры обратно.
— Речь не о деньгах, — заявил он. — Во-первых, я хочу быть уверенным, что ваш рассказ — правда. Затем, может быть, мне не придется доказывать вашу невиновность. Если существует настоящий преступник, полиция его найдет. Я лично знаю лейтенанта, ведущего расследование, и могу вас уверить…
— Если легавые сцапают меня, они уже не будут искать дальше, — перебил его молодой человек с горечью. — У них прекрасное доказательство — отпечаток моего пальца и прекрасный мотив. — Он продолжал настаивать: — Мне никто не поверит. Да я и сам не поверил бы, если бы мне кто-то рассказал такое.