Транелли сел в вагон метро, переполненный туристами. Он назначил свидание своему корреспонденту на девять сорок пять у церкви Фатима. Его собеседник объяснил ему, что не хочет выходить из машины: в его положении это было понятно.
Транелли вышел из метро на станции «Салдана», дошел до угла проспекта Республики и повернул налево, на авеню Кризостано. Прохожих на улице становилось меньше. Луи Транелли увидел церковь, напротив которой стояла светлая машина с погашенными фарами. Он узнал машину своего собеседника и, довольный, улыбнулся. Пройдя метров двадцать, он остановился, чтобы закурить новую сигару. Он чувствовал себя хозяином положения и хотел дать это понять. Не спеша подойдя к автомобилю, он вынул сигару изо рта, стряхнул пепел и сказал, наклонившись над дверцей с ироничной улыбкой:
— Добрый вечер.
Он мог представить себе все что угодно, кроме такого ответа на свое приветствие. Мужчина, сидевший в машине, трижды выстрелил из пистолета с глушителем, выстрелы которого произвели меньше шума, чем захлопнувшаяся дверца машины. Луи Транелли широко открыл глаза, сигара выпала изо рта, и он рухнул на землю. Из его горла хлынула кровь.
Когда Луи Транелли испустил последний вздох, машина с бешеной скоростью мчалась в западную часть города.
Глава 4
В одиннадцать часов вечера Юбер вышел от Фрэнка Дьюсона и прямо направился в отель «Риц». Он вошел в комфортабельный номер. Открыв чемодан и разложив вещи в шкафу, он решил принять душ. После душа он побрился, оделся и решил отправиться в дансинг «Бико Дурандо» в надежде встретиться там с Анжелой Олейра. Он не рассчитывал много узнать от этой танцовщицы, которая, по словам Фрэнка Дьюсона, ничего не смогла сказать полиции об убийстве Гарри Лесли, но тем не менее он хотел с ней встретиться.
Тот факт, что она направлялась к Лесли в три часа ночи, говорил о том, что она была профессионалкой и являлась по вызовам, а Лесли был, вероятно, предпочитаемым ею клиентом. Она могла знать людей, с которыми он встречался: между постоянным клиентом и девушкой по вызову часто устанавливаются дружеские отношения. Она, например, могла бы вспомнить о некоторых деталях, несущественных для нее, но представляющих интерес для Юбера.
В холле отеля два человека беседовали с администратором. Юбер не стал оставлять ему ключ от комнаты и прямо направился к двери. Он остановил проходившее мимо такси и, устроившись на заднем сиденье, сказал шоферу адрес:
— Улица Мизерикордия. Шофер согласно кивнул.
— Бар «Бико Дурадо», — уточнил Юбер.
Шофер снова кивнул. Спустя пять минут такси остановилось у входа в ночной клуб. Юбер рассчитался с шофером, дав ему щедрые чаевые в обмен на тысячу благодарностей.
Он вошел в кабаре, где к нему сразу же подбежал любезный портье, указав на лестницу, ведущую на второй этаж. Поднявшись по лестнице, Юбер был встречен метрдотелем, проводившим его в ночной клуб.
В глубине зала, на эстраде, освещенной многоцветными огнями, тихо играл оркестр. На небольшой площадке танцевали пары. Приятная атмосфера способствовала налаживанию контактов…
Юбер сел за свободный столик. К нему, улыбаясь, подошла красивая блондинка, одетая в облегающую блузку из красного шелка и черные облегающие шорты. У нее были точеные загорелые ноги.
— Меня зовут Мари-Хосе, сеньор. Надеюсь, вы предложите мне что-нибудь выпить. В настоящий момент я чувствую себя сиротливо.
Она говорила медленно и с легким акцентом.
— С удовольствием, Мари-Хосе. Присаживайтесь. Я делаю для сирот больше, чем соцобеспечение.
Девушка хрипло рассмеялась. К ним подошел метрдотель.
— Виски, — заказал Юбер. — Предпочтительно «Дж. и К.»
— Мне то же самое, Пабло. Вы не против, сеньор?
— Разумеется, нет, но при условии, что бутылка будет стоять на столе с достаточным количеством льда.
Почти все столики были заняты. Они были накрыты красными скатертями и освещены небольшими лампами. Танцовщицы, почти все очаровательные, не долго оставались «сиротами».
Юбер взял с Мари-Хосе дружеский тон. Он сразу узнал, что кабаре посещают в основном иностранцы или богатые португальцы. Они искали здесь девушку на ночь. Действительно, в отличие от других ночных клубов, здесь танцовщицам разрешалось уходить с клиентами.
Метрдотель вернулся с бутылкой виски «Дж. и К.» и открыл ее в присутствии клиента.
Юбер положил в свою рюмку много льда. Он решил сам поухаживать за своей дамой.