— Ладно, иди, — ворчу я. — Вон еще кто-то подъезжает.
Гарри исчезает в глубине дома, а я краем глаза наблюдаю за приближающейся машиной. На этот раз она проезжает мимо нашего такси и останавливается прямо у моего подъезда. Они входят в дом.
Оба типа мне незнакомы. Но, подавшись вперед, я вижу, что в машине еще кто-то сидит на заднем сиденье плюс шофер. Итого, значит, четверо.
Но как же все-таки разглядеть лицо этого четвертого? Ломаю голову как никогда. Вдруг меня осеняет.
— Послушайте, — обращаюсь я к таксисту. — Хотите заработать еще пять долларов сверху?
— Это смотря как… — бурчит он.
Он не мог слышать наш разговор. Правда, может, прислушался к тому, о чем мы говорили, когда остановились, но вряд ли что-нибудь понял.
— Вот что, старина, — говорю я, — я хотел бы увидеть лицо господина вон в той машине. Вы сейчас выйдете, вежливо откроете дверцу и скажете, что у него спустило колесо. Пойдет, за пятерочку?
— Но у него колесо в порядке… — отвечает водила.
— Н-да… Это верно, но он-то этого не знает.
— А если шофер выйдет посмотреть?
— Ну, значит, не повезло, — отвечаю я, — но вас это не касается. Хотя, скорее, шофер с места не сдвинется.
Он чешет в затылке.
— Хорошо, я пошел, — наконец соглашается он.
Водила выходит и открывает дверцу той другой машины. Это старый закрытый «крайслер». Таксист наклоняется и что-то говорит пассажиру. По чистой случайности колесо и в самом деле чуть приспущено. Водитель возвращается, и у меня перехватывает дыхание. В этот момент Гарри спускается по ступенькам крыльца и усаживается в такси, а тот тип выходит из своего автомобиля.
Господи, это и правда он. Я откидываюсь в глубь салона — только бы он меня не узнал — и говорю водителю:
— Ну-ка, любезный, отвезите нас… — В башке у меня совершенно пусто, и я называю первое, что приходит на ум: — На Голливуд-бульвар в Мехико.
Это явно не здесь. Но шофер не врубается и трогается с места.
— Посмотри, какой у них номер, — я с силой толкаю Гарри под ребра.
Он оборачивается, смотрит сквозь заднее стекло и что-то записывает в блокнот.
— Это был он, — сообщаю я Гарри.
— Ясно, — спокойно отвечает он. Потом опять наклоняется к шоферу: — Послушайте, старина, вы знаете, где находится отдел розыска пропавших? Вот нам туда, и как можно скорее.
Таксист жмет на газ, протискивается, как крыса, в самые узкие щели переулков, и вскоре мы во второй раз за сегодняшнее утро подъезжаем к полицейскому управлению. Мне приходит в голову, что я не спал всю прошлую ночь. Но Гарри свеж, словно только что снесенное яйцо, а его галстук-бабочка трепещет как никогда.
Мы выходим, и я протягиваю шоферу двадцать долларов. Больше он не требует, но парню в конце концов и не надо знать, что он только что рисковал жизнью.
— А знаешь, — говорит мне Гарри, пока мы поднимаемся на десятый этаж, — это отчаянные ребята. За ними носится вся полиция Лос-Анджелеса, а они себе разъезжают хоть бы хны. Я, кстати, поэтому и решил, что там две банды. Одной просто не хватило бы пороху натворить столько дел за такое короткое время.
— А мне все-таки интересно, в каком виде они оставят мою квартиру, — печально подытоживаю я.
— В легком беспорядке, уж это как пить дать, — ехидничает каналья Килиан.
Я вхожу вслед за ним в кабинет и вижу пожилого полицейского в форме, который роется в папке с документами.
— Добрый день, Мак, — здоровается Гарри.
— Добрый день, Килиан, — отвечает полицейский. — Чем могу быть полезен?
— Мне нужны фотографии последних двадцати девушек, которые пропали без вести в Лос-Анджелесе или в предместьях, — говорит Гарри.
9 Девицы улетучиваются
Мак встает и вытаскивает верхний ящик одного из шести металлических шкафов, стоящих в кабинете.
— Тут вся подборка, вплоть до прошлой недели, — объясняет он. — С тех пор вроде ничего интересного не было. Смотрите сами. Здесь все в порядке поступления. А есть еще регистрация по алфавиту, если хотите.
— Нет, сойдет и так, — успокаивает его Гарри, — иди-ка сюда, Роки, ты мне сейчас понадобишься.
Мы внимательно рассматриваем первые шесть фотографий. На седьмой я хватаю Гарри за руку.
— Послушай, не гони волну. Со мной сейчас надо поосторожнее, а то при таком темпе я свихнусь прежде, чем у меня прорежутся зубы мудрости.
А дело в том, что девушка, которая так мило улыбается нам с фотографии, без тени сомнения, та самая куколка, которая прошлой ночью пыталась столкнуть меня с праведного пути.