Это очень странно.
— Видите ли… — говорит сторож (я предполагаю, что он сторож), — сейчас у нас в клинике неприемные часы… и потом, мы вообще не пускаем посетителей…
— А это клиника? — вежливо интересуюсь я.
— Ну конечно! — отвечает незнакомец. — Самая лучшая в округе! Доступные цены, при желании, твердые расценки, целебный воздух, близость гор, обильное питание…
И он продолжает в том же духе как заведенный.
— Стоп! — говорит Майк. — Довольно. И вынь руку из ширинки.
Словесный поток прекращается, как если бы вдруг завернули ручку крана. Я слегка ошарашен. Мы с Майком переглядываемся. Наши глаза уже начинают привыкать к свету, и мы видим, что у этого типа какой-то странный вид. Он говорит неестественно высоким голосом и все время смотрит прямо перед собой. Парень смахивает скорее на чокнутого, и, видимо, он не вооружен.
Майк демонстративно опускает руки и направляется в его сторону. Парень и бровью не ведет.
— Как вас зовут? — спрашивает Майк.
— А как хотите, — отвечает тот, — но обычно меня называют по номеру серии.
— Что?… — Майк явно не понимает.
Я впервые вижу Бокански таким растерянным. Да, здесь ему гранатами не обойтись.
— Что это за номер серии? — спрашиваю я.
Незнакомец снимает фуражку и проводит рукой по голове. Парень лыс, как биллиардный шар. Да, вид у него забавный. Я тоже подхожу поближе. Такое впечатление, что его не доделали.
— Мой номер серии, — говорит он, — шестнадцать, серия «СИ». Можете называть меня СИ.16.
— Нет, давайте лучше Джеф Девэй, — говорю я.
— Почему? — спрашивает Майк.
— У меня в университете был приятель, которого так звали, — объясняю я. — Правда, потом у него были неприятности. А сейчас он журналист. А главное, вы на него совсем не похожи.
— А что, красивое имя, — говорит СИ.16. — Беру с удовольствием. А то доктор Шутц забыл дать мне имя. Я его не интересовал. Кстати, у нас вся серия получилась неудачной. Нас и осталось-то всего двое, я и СИ.9. Но СИ.9 сумасшедший, он занимается онанизмом.
— Послушайте, — говорит Майк Бокански, — скоро вы перестанете забивать нам голову своими небылицами, от которых просто уши вянут? Отвечайте, какого черта вы здесь делаете? И вообще, вы собираетесь выпустить нас из этого подвала? Мы хотим посмотреть, что творится в этом доме.
— С удовольствием, — отвечает Джеф Девэй (мне больше нравится называть его так). — Только мне придется идти с вами. В принципе я должен бы поднять тревогу. Но я из неудачной серии и поэтому иногда действую не по инструкции. А то вы были бы уже более или менее трупами.
Этот парень с полным приветом. Я смотрю на Майка и замечаю, что он пришел к такому же выводу. А, кстати, я был бы вообще не прочь очутиться у себя в постели с Сандэй Лав — но из целомудрия я не осмеливаюсь этого сказать вслух.
— Доктор недавно ушел, — продолжает Джеф, — но у него сейчас идут опыты, поэтому остались некоторые из помощников. А хотите взглянуть на эти опыты? Красивое, скажу я вам, зрелище. Это в восьмом зале, они там работают над одной девушкой — такая красотка, честное слово! Зовут, по-моему, Беренис.
Я хватаю его за руку.
— Вы что, издеваетесь тут над нами, старина? — говорю я.
Наверное, я сжал слишком сильно. Все время забываю, что спокойно могу раздавить руками кокосовый орех. Парень бледнеет и начинает быстро-быстро бормотать:
— Отпустите меня, прошу вас. Прошу вас! Вы что, не понимаете, что во мне полно производственного брака? Пусть у меня лишь один недостаток, зато он вдвое больше, чем другой…
— Хорош придуриваться, старина, — говорит Майк. — Идемте-ка лучше в этот зал номер восемь. А все остальное расскажете потом.
— Хорошо, хорошо, — отвечает он, — я вас провожу. Но я вам все же объясню: доктор Шутц сделал меня искусственным путем, но что-то у него там не получилось. Поэтому я и выкладываю тут все, чего не надо. Этот доктор Шутц проводит опыты с мужчинами и женщинами, а потом искусственно делает новых, только очень быстро. Он великий доктор! Правда, я-то ему не удался, я же вам сказал, но я на него не в обиде, это его помощники не доглядели… Они забыли вытащить меня из сушильной камеры. Всех остальных из нашей серии перекалили, кроме СИ.9 и меня… — Он смеется, как пустельга. — Вас все это удивляет… Я-то уже привык. И все помощники доктора Шутца тоже, как и я, искусственные. Можно подумать, это очень просто… Сначала они брали настоящих людей, но это оказалось слишком опасным — они могли проболтаться. А среди нас болтливых нет. — Он опять крайне неприятно хихикает. — Кроме меня, конечно, но ведь я неудавшийся!