– Эжен Тарпон, – устало сказал я. – Вы хотели меня видеть?
Оба – высокие, худые, равномерно загорелые (ультрафиолет, подумал я), черты лица вытянутые. В одинаковых темно–синих костюмах, от одного портного. Черноволосые. Тот, который был в черных очках, достал из бокового кармана маленький пистолет с глушителем и наставил его на меня, вытянув руку. Я этого не предусмотрел в своих расчетах.
– Где Цезарь?
Он говорил с иностранным акцентом. Американским.
– Внизу.
Он поднял брови (они показались над очками).
– Пойдемте, – сказал он.
– Куда?
– Увидите.
Он не оставил мне никакого шанса, так как держал меня на прицеле своего «ругера» двадцать второго калибра. Его приятель подошел ко мне и, обыскав, забрал ножны, шариковую ручку, часы и ключи. Теперь у меня не было ни одного твердого предмета. Тот, что обыскивал, взял меня за локоть. Я пошел в направлении, угодном этим господам. Ничего другого мне не оставалось.
Мы вышли из одной комнаты и вошли в другую, в конце коридора. Застекленная дверь выходила на внешнюю лестницу, ведущую в темный двор. Мы пересекли его, прошли еще одно здание и оказались в переулке. Черные Очки убрал свой пистолет, и я решил испытать судьбу. Когда я напряг мышцы, чтобы высвободиться, Черные Очки зажал в своей руке мой затылок, а его приятель стал выворачивать мне руку. Я завопил. Мне не оставалось ничего другого, так как в жандармерии меня не научили никаким таким красивым трюкам.
Возле тротуара стоял «торнадо» цвета помидора, который я уже где–то видел. Тип, сидевший за рулем, походил на двух других, как три капли воды. Мы сели в машину и поехали по Сен–Мартен. Я посмотрел на часы «Омега» на запястье Черных Очков. Без двадцати четыре. Я ничего не мог поделать. Я не успевал на встречу, назначенную с Жераром Сержаном.
Глава 8Водитель «торнадо» был вежлив и осторожен. В нем угадывался человек, знающий цену правилам дорожного движения. Вокруг нас отцы семейств и избиратели рисковали жизнью ради того, чтобы выиграть пять минут. Наш шофер был не таким. Его гудок в шесть часов утра, его манера обгонять «аронду» Хеймана – все это совсем не для того, чтобы быть замеченным у нас на хвосте. Означало ли это, что, пока мы отрывались от полицейского «пежо», пока ехали в Кламар и обратно, ему посчастливилось сопровождать нас, оставаясь незамеченным?
В таком случае он был необычайный мастер. Я посмотрел на его затылок. У него был затылок функционера, но это ни о чем не говорило.
Мы выехали из Парижа через Орлеанские ворота (по улице Сен–Жак и далее) и вскоре оказались в лесу Веррьер. «Торнадо» свернул на грязную аллею. Я по–прежнему ничего не мог поделать, так как «ругер» был нацелен в мою грудь.
Мы остановились под деревьями. На деревьях распускались почки, а на земле лежали прошлогодние листья. Жизненный цикл Природы. А что сделают они с моим жизненным циклом? Оборвут или нет?
Шофер открыл свой подлокотник и достал телефонную трубку. Секунду спустя он уже говорил по телефону на английском. Из всего, что он сказал, я понял только «о'кей». Он положил трубку и закрыл подлокотник.
– Надо подождать, – сообщил мне Черные Очки.
Мы подождали. Недолго. Пять минут спустя приехал «мерседес», огромный, как катер – нестандартная модель лимузина с кузовом стального цвета и телевизионной антенной под багажником, с зашторенными окнами. Он остановился рядом с «торнадо».
– Выходите, – приказал Черные Очки.
Мы вышли и подошли к «мерседесу». У меня по–прежнему не было ни одного шанса. Я заметил, что дверцы «мерседеса» с внешней стороны были без ручек. Когда мы подошли, задняя дверца открылась, водитель «торнадо» наклонился и стал разговаривать с кем–то в «мерседесе», но из–за штор его собеседник оставался невидимым. Затем водитель повернулся к нам и кивнул головой.
– Вы пересядете в «мерседес», – сказал мне Черные Очки.
Левой рукой он подтолкнул меня к дверце. Шофер «торнадо» открыл дверцу, и я сел. Внутри лимузин был разделен стеклянной перегородкой на переднюю и заднюю части. В стекле было открытое окошечко. Из окошка торчал ствол пистолета, нацеленного на меня водителем «мерседеса». «Беретта, – подумал я, – тоже, поди, двадцать второго калибра». Мои похитители были большими поклонниками двадцать второго калибра, другими словами, либо они были слишком уверены в себе, либо действительно стреляли без промаха. Я склонялся скорее ко второй гипотезе, потому что я человек впечатлительный.