Эсперенца молчала. Ее руки были по–прежнему скованы наручниками, и она послушно ходила за полицейским, водившим ее на цепи, словно хищного зверя.
– Давайте спустимся на несколько этажей, – предложил Малко. – Вряд ли он забрался так высоко: сверху неудобно целиться.
Через четверть часа раздраженные и отчаявшиеся, они уже спустились до седьмого этажа. Все окна напротив были закрыты; здание казалось совершенно пустым.
– Еще десять минут, и я все отменяю, – проронил Ральф Плерфуа.
Толпа на улице постепенно росла. Первые ряды почти целиком состояли из подкупленных сладостями школьников, за ними пестрела шеренга солдат в парадной форме. Движение на проспекте Боливара перекрыли, и оркестр вдохновенно играл гимн «Либертадор», заметно напоминающий фрагмент из оперы «Доктор Живаго». Об авторских правах в Венесуэле никто никогда не слыхал.
Среди официальных лиц стояла маленькая девочка, одетая в белое платье. Она держала перед собой на красной подушечке небольшую статуэтку Святой Девы – символический дар вице–президенту от церковных школ Каракаса.
Прислушавшись, можно было уловить доносившийся с северо–запада вой сирен приближающегося кортежа.
– Он обязательно покажется в окне, – уверенно произнес Малко. – Хотя бы для того, чтобы определить, где находится трибуна. И сделает это до прибытия кортежа. У нас еще будет время вмешаться.
Ральф покачал головой.
– А если он выстрелит с ходу, прицелившись в последний момент? Когда вы будете писать отчет вместо меня и обязательно отметите, что знали о покушении, но ничего не предприняли! Нет уж! Я отменяю остановку вице–президента. Пусть лучше горожане услышат эту речь по телевидению.
Самый старший из штатских вмиг позеленел от злости. Если это произойдет, начальник службы безопасности живо упечет его за решетку.
– Сеньор Плерфуа, – робко возразил он, – давайте подождем еще немного. Ведь машины еще не появились…
Сирены завыли громче, и через минуту к трибуне подъехал первый мотоциклист эскорта. Ральф включил передатчик.
– Дельта–один, говорит Папа. Где вы находитесь?
– Проезжаем площадь О'Лири, – ответили ему.
– Матерь Божья! – вырвалось у одного из штатских.
Внезапно сердце Малко учащенно забилось: одно из окон седьмого этажа только что приоткрылось.
– По–моему, он там, – тихо сказал Малко американцу, словно человек, находившийся напротив, мог услышать его с расстояния в пятьдесят метров и сквозь два окна.
– Где? – с трудом владея собой, спросил Плерфуа.
– Седьмой этаж, четвертое окно слева.
Послышался двойной металлический щелчок: «гориллы» одновременно вложили патроны в стволы винтовок. Глаза всех устремились на окно седьмого этажа. За ним было пусто. Казалось, окно просто распахнулось от сквозняка.
И вдруг они увидели его.
На Хосе Анджеле были белая рубашка и темные очки. Несколько секунд он смотрел вниз, затем отдалился от окна. Похоже, пока при нем никакого оружия не было.
Эсперенца стояла неподвижно, словно окаменев. Гориллы лихорадочно вертели кольца настройки своих прицелов. Ральф Плерфуа, казалось, уже обрел прежнее хлоднокровие.
– Вы уверены, что опередите его? – спросил Ральф.
– Он даже не успеет поднять ствол, – ответил Джонс, не отрывая глаз от прицела. – Умрет, так и не поняв, в чем дело.
Плерфуа включил переговорное устройство и отдал приказ прекратить обыск здания.
В глубине души Малко желал, чтобы Анджел больше не появился в окне, хорошо представляя, чем все это кончится. Но австриец уже достаточно близко знал Хосе Анджела и понимал, что тот не откажется от своего замысла.
Внезапно вой сирен заглушил все остальные уличные звуки. Кортеж был уже в двухстах метрах от трибуны. Головные мотоциклисты остановились и поставили ноги на землю.
– Внимание! – прошептал Ральф.
Джонс и Брабек напряглись. Окно напротив приоткрылось пошире, и Малко успел увидеть высунувшийся оттуда винтовочный ствол.
Два выстрела слились в один. Несмотря на глушители, Малко показалось, что его голова раскалывается пополам. Эсперенца вскрикнула и отшатнулась.
«Гориллы» бесстрастно выжидали. В окне седьмого этажа уже не было заметно никаких движений. И винтовка, и стрелок исчезли.
– Вы его уложили? – спросил Ральф Плерфуа. Голос его звучал напряженно и в то же время слегка разочарованно: все произошло слишком быстро. У Малко даже мелькнула мысль, не почудилось ли это ему.
– Мы в него попали, – поправил Джонс. – Я видел в прицел. Но мало ли что… «Гориллы» по–прежнему были в боевой готовности.