Когда Маттео пришел в себя, он заговорил на своем родном языке. Он сказал, что хочет пить, и, к его удивлению, жандарм протянул ему стакан вина. Впервые за последние дни лицо его осветилось подобием улыбки. Дежурный помог ему встать на ноги и придвинул ему стул.
— Ты хочешь спать, приятель? Хочешь, я принесу тебе одеяло? — спросил он его по-итальянски.
— Нет. Присядь, дружок.
Дежурный сел, предложил Маттео сигарету, и они молча закурили. Внезапно по лицу Маттео потекли крупные слезы. Дежурный сказал ему по-итальянски:
— Ты не виноват, это был лишь несчастный случай.
И Маттео повторил:
— Да, несчастный случай.
Дежурный спросил:
— Случай как в первый раз? — Дежурный говорил очень нежным голосом. — А что ты сделал с фотоаппаратом? Ты бросил его в канал?
— Да, в канал, — повторил Маттео.
Дежурный сказал ему, что сходит за шефом, чтобы Маттео смог повторить это ему. Маттео молча закрыл глаза.
На следующее утро в сторону небольшого канала протяженностью в пять километров, связывающего Бо и Рон, направились пять водолазов. Первая группа из трех человек была высажена из грузовика при въезде в Бо на грунтовой дороге, идущей вдоль канала. Пока водолазы натягивали комбинезоны, грузовик доставил вторую группу в место слияния канала с Роном. Водолазы должны были идти навстречу друг другу, исследуя каждый сантиметр дна. К счастью, канал не превышал пяти метров в ширину и трех метров в глубину, дно было илистым и канал еще не зарос камышом, сдерживаемым гранитными берегами. Несмотря на то что солнце в этот день было затянуто облаками, камни на глубине одного метра сверкали как бриллианты.
За полтора часа каждая группа продвинулась на полтора километра, но без видимых результатов. Грузовик, в котором сидел майор Лавернь, медленно ехал по берегу канала, наблюдая за водолазами второй группы. Неожиданно один из них появился над водой, откинув маску на лоб, сдвинул в сторону резиновый наконечник, и что-то крикнул, сильно размахивая руками.
Это был двадцатичетырехлетний парень, Патрик Ламарк, получивший удостоверение водолаза четыре месяца назад. Отыскать на дне канала фотоаппарат или любой другой предмет было для него обычным делом, доставлявшим ему видимое удовольствие. В нем просыпался охотничий инстинкт, щекотавший ему нервы. При виде блестящего предмета он устремлялся к нему с бьющимся сердцем, но быстро разочаровывался: до сих пор это были лишь консервные банки или бутылки. Неожиданно он заметил перед собой огромную темную массу, напоминающую груду антрацита. Это оказалась черная машина, и Патрик попытался заглянуть внутрь нее, пытаясь обнаружить тело водителя. Тела в кабине не оказалось, но водолаз не сомневался, что оно должно быть где-нибудь поблизости, так как течения практически не было. Поэтому он и вынырнул на поверхность, чтобы сообщить о своей находке.
Подъемный кран на гусеничных колесах прибыл из Арля только в шесть часов вечера.
Когда водолазы закончили натягивать трос вокруг каркаса машины, была уже ночь. Машина, как фантом, появилась над водой. Когда она была доставлена на берег, сержант Мэзерак, начальник участка в Сен-Реми, прибывший на место, осветил ее большим электрическим фонарем.
Около десяти дней тайна Альпийского канала не сходила с первых страниц газет, пока жандармерия не нашла владельца автомашины, которым оказался некий коммерсант из Бокэра, господин Габриэль, шесть месяцев назад переехавший в Динан. Однажды вечером в декабре 1964 г. господин Габриэль был на банкете в одном из ресторанов в окрестностях Сен-Реми. В полночь он сел в машину, чтобы вернуться в Бокэр, и «вы, конечно, понимаете, в каком я был состоянии». При выезде из деревни Бо вместо того, чтобы повернуть направо на автостраду номер пятьсот семьдесят, он свернул на грунтовую дорогу, идущую вдоль канала. Место здесь болотистое, и из-за спустившегося тумана видимость была очень плохой. Проехав около двух километров, он начал осознавать, что тут что-то не так, что на автостраде не может быть таких выбоин, следовательно, он ошибся. Он развернулся и… нырнул в воду.
— Глупая история, — сказал он. — К счастью, соприкосновение с водой тотчас же отрезвило меня. Я открыл дверцу и вынырнул. Потом я долго сидел на берегу как полный идиот, совершенно ошарашенный всем произошедшим. Во всяком случае, я решил никому не рассказывать об этом: ни жене, ни друзьям, ни жандармам, которые лишили бы меня водительских прав.