— В настоящий момент это зависит, быть может, только от телефонного звонка.
Бонетти снова улыбнулся, но теперь его улыбка больше походила на ухмылку, даже на волчий оскал, подумал Бретонне. В этот момент зазвонил телефон.
— Слушаю, — сказал Бретонне. — А! Наконец! — Бонетти напоминал сейчас вратаря, старающегося не пропустить мяча. — Что? Да, я понимаю… Вы уверены?… Разумеется. Немедленно пришлите мне это с мотоциклистом, Шапро. Поздравляю вас.
Он повесил трубку.
— Серая краска, — сказал он. — С металлическим блеском. Импортная. Он пришлет сейчас с посыльным химический анализ.
Мужчины молча смотрели друг на друга. Они ждали этой минуты больше восьми месяцев. Теперь они знали, кто убил Кандис Страсберг.
10
Когда в тот же вечер около одиннадцати часов черный «ситроен» Бретонне остановился возле здания, оба комиссара осознавали, что поступают опрометчиво. Они ждали восемь месяцев, чтобы арестовать убийцу, и вполне могли подождать еще два дня. Тем более что он не пытался скрыться от них (пять минут спустя, разбудив консьержа звонком и ударами кулаков в дверь, они убедятся в обратном).
Им следовало бы обратиться к судье Суффри за ордером на арест и только после этого являться в дом убийцы. Это была работа, которую вполне мог выполнить один Бретонне, и присутствие Бонетти было совершенно излишним.
Но они оправдывали себя тем, что хотели использовать эффект неожиданности. Они не собирались арестовывать его сегодня вечером, но просто поговорить с ним и, возможно, добиться его признания. Чтобы завершить этот день, им просто хотелось приложить к полученным доказательствам еще и признание подозреваемого. Однако этой надежде не суждено было сбыться.
— Господин уехал три дня назад в горы, на горнолыжную базу, — сказал им консьерж. — Он ездит туда каждую зиму: в Шамони. Он всегда останавливается в отеле «Эрмитаж».
Они еще долго стояли на тротуаре, не зная, на что решиться. Конечно, они могли вернуться в судебную полицию и позвонить в Гренобль, это было бы самым простым решением. Они могли предупредить Суффри, чтобы он связался с Греноблем. А что дальше? Подозреваемый может все отрицать до самого суда, пока его адвокат не отыщет нескольких экспертов, которые поставят под сомнение работу Шапро. Кроме того, теперь они опасались, что он может перейти швейцарскую или итальянскую границу и тогда придется включать в дело Интерпол, и оно затянется еще на неопределенное время.
Бонетти не мог так долго ждать. Бретонне со своей стороны хотел спать и вообще был сторонником законных методов, но он понимал Бонетти. Двадцать лет назад он сам горел таким же нетерпением, когда дело близилось к завершению. С тех пор как он поднимался все выше по служебной лестнице, а его кабинеты становились все просторнее и он окружал себя все большим числом специалистов, он стал более сдержанным в своих порывах и более циничным. Бонетти возвращал его в его молодость, в то время, когда борьба между преступлением и правосудием воспринималась как дуэль между двумя участниками.
— Ладно. Поехали, — сказал наконец Бретонне.
Сев за руль, он взглянул на часы бортового щитка. Через семь или восемь часов они будут в Шамони. Если повезет, они возьмут его тепленьким, прямо с постели.
— Может, мне поехать одному? — спросил Бонетти.
— В такую ночь ведьмы крутят хоровод. Лишь бы в Альпах не было много снега.
— Мы будем вести машину по очереди.
До самой Женевы Бретонне не хотел ничего слышать и не уступал руля. Когда они проехали город, начало светать. Казалось, что западный берег Лемана был освещен лучами огромного прожектора всей гаммы цветов: от бледно-желтого до золотистого. Они остановились, чтобы выпить кофе, а когда продолжили путь по дороге к Аннемассу, в сторону юга, Бретонне попытался немного поспать на заднем сиденье, но ему это не удалось.
Дорога оказалась длиннее, чем они думали. Они проехали километров пятнадцать по долине, после чего дорога стала страшно петлять. На самой дороге снега не было, но из-за виражей и крутых поворотов им приходилось все время сбавлять скорость.
Где-то высоко над заснеженными вершинами гор светило солнце, но они были сейчас окутаны холодным туманом. Когда наконец они выехали на большую дорогу, прямо ведущую в Шамони, было уже больше десяти часов утра.
— Почему люди приезжают отдыхать в такое унылое место? — спросил Бонетти.
— Вы ничего в этом не понимаете, — сказал Бретонне, — потому что не катаетесь на лыжах. Чего стоят только одни подвесные канатные дороги! Только от них можно прийти в восторг!