из Лиона. Он просто нанес мне дружеский визит. Хотел, чтобы я вошел с ним в долю.
— Да? — удивилась Франсуаза. — А я думала, что он учитель пения.
— Да, и это тоже. Понимаешь, он из лионского хора, это у него хобби такое!
— До чего симпатичный молодой человек, тебе следовало бы пригласить его к нам как–нибудь на днях отобедать!
Уже десять минут нервы шляпника тянуло и дергало во все стороны, но он мужественно этому сопротивлялся. Совладав наконец с собой, он ласково подтолкнул жену к двери в коридор, заверяя ее:
— Ну конечно, как только увижу его опять, непременно передам твое приглашение. Спокойной ночи.
— Тебе тоже, дорогой.
Он захлопнул дверь номер один, ринулся к двери номер два, мгновенно открыл её, схватил под руки Черепа и в каком–то сверхчеловеческом рывке успел втянуть его к себе в комнату как раз в то мгновение, когда Франсуаза включала свет. Увидев мужа у себя в спальне, зачем–то склонившегося над ковром, она удивилась:
— Ты что тут делаешь?
Гастон, лягнув высунувшуюся было в дверную щель руку Черепа, поспешил ответить:
— Сегодня утром я потерял запонку и решил посмотреть, не закатилась ли она к тебе.
— Хочешь, помогу, — предложила она, не замечая всей странности того факта, что муж искал запонку в темной до — этой минуты комнате.
Она подошла к нему. Он же прикрыл дверь, воскликнув:
— Ну вот, совсем рехнулся! Я вспомнил, куда она делась! Еще раз всего доброго, дорогая!
— Спокойной ночи.
Теперь он не спеша запер на ключ сначала одну, а затем другую дверь и присел на кровать. Нащупывая в ящике ночного столика сигару, он прошептал:
— Ну и вечерок! И тем не менее все прошло не так уж и плохо.
Он с гневом взглянул на труп. В суматохе он так и не успел сделать этого раньше.
— Негодяй!
Тело после двух переездов с квартиры на квартиру скрючилось на полу, напоминая скорее груду тряпья на лотке торговца, нежели порядочный труп. Даже череп, и тот был прикрыт завернувшимся костюмом. Гастон закурил, поднялся и перевернул труп на спину, придав ему позу, более приличествовавшую его состоянию. Он бросил взгляд на сиявший череп и выругался.
Крови не было, но от страшной силы удара циферблат и рельефные стрелки часов глубоко вдавились в белую кожу, оставив отпечаток в зеркальном отображении.
Череп показывал одиннадцать часов.
ГЛАВА 7
ПРЕСТУПЛЕНИЕ (от лат. crimen) - любое тяжкое нарушение моральных, религиозных или гражданских законов. Напр.: преступные элементы, рост преступности.
Словарь Ларусс
Гастон стал звонить на виллу в Сюси–ан–Бри. Проявляя бдительность, он говорил очень тихо, и телефонистка вынудила его повторить номер телефона несколько раз. Наконец на том конце провода послышался голос шурина.
— Это Гастон. Немедленно выезжай в Сен–Клу.
— Зачем? — взорвался Филипп. — Я тут кисну уже два часа, а теперь ты ломаешь весь наш план! Что все это значит?
— Это значит, что дела плохи и что тебе нужно сейчас же явиться сюда. Оставь машину на некотором расстоянии от дома, чтобы никто не слышал, как ты подъехал. Не звони у решетки — двери будут открыты. Жду тебя в столовой.
Он тихонько положил трубку на рычаг и вслушался. В доме царила мертвая тишина. Что касалось Черепа, то опасаться, что он расшумится, теперь уже не приходилось. Гастон мысленно удостоил его сожаления. Череп был неглупым человеком, по–своему даже образованным, и если бы он захотел применить свои способности на какой–нибудь достойной и честной стезе, то мог бы претендовать на выход в самые высокие сферы. Став же на криминальный путь, он понес заслуженное наказание. Преступление никогда не окупается.
Встав на колени, Гастон Беррьен обшарил карманы своей жертвы. Он с интересом ознакомился с его удостоверением личности. При жизни Черепа звали Альбер Перуж, родился в пятнадцатом округе Парижа девятого января тысяча девятьсот двадцать пятого года. В графе «профессия» значилось «служащий».
В бумажнике Перужа, помимо нескольких похабных фотографий, на которые Гастон взглянул лишь мельком пресыщенным взглядом, он обнаружил любовное послание, подписанное «Пиньюш», и две денежные купюры по пять тысяч франков каждая. В карманах — платок, залежалые билеты на метро, билет в кино и нож со штопором.
Спрятав всю добычу в ящик ночного столика, Гастон закурил сигару. Филипп явится с минуты на минуту.
Он бесшумно вышел из комнаты, закрыв её на ключ и положив его в карман. Затем он спустился вниз, вышел в сад и открыл дверь ограды. По пути в дом он оставил незапертой и входную дверь. Шляпник прошел в столовую, попыхивая сигарой. В темноте уютной комнаты он расслабился настолько, что заснул. Филиппу пришлось слегка потрясти его, чтобы услышать: