Взгляд Ги, смотревшего на родителя, был умоляющим: «Отец, я так тебе верил, и ты обещал мне не далее как сегодня утром поддержать перед месье Беррьеном мою просьбу о помолвке с Эвелин, И вдруг ты совершенно неожиданно меняешь свое решение, не даешь мне вставить слова, и все идет насмарку. Почему?»
Пламенный оратор повернулся к сыну:
— Теперь послушай, что тебе скажет месье Беррьен. Гастону так хотелось, хотя бы из удовольствия насолить этому экс–депутату, немного поиграть с ним, сделав вид, что он не возражает против замужества дочери. Но Эвелин была ещё слишком молода. Вот достигнет совершеннолетия — тогда скатертью дорога, а пока она под опекой родителей, ей придется смириться с их волей ради собственного же блага. Поэтому он поспешно произнес:
— Молодой человек, ваш отец говорит сущую правду. Этот союз невозможен. И по одной простой причине: моя дочь уже обручена.
— Обручена! — воскликнул Ги, схватившись за сердце.
— Вот именно, и с юношей, которого она обожает. Думаю, этого объяснения достаточно? Бледный как полотно Ги встал:
— Соблаговолите извинить меня, месье. Ты не возражаешь, отец?
И он пошатываясь вышел из кабинета, оставив обоих отцов–врагов с глазу на глаз. Гастон пускал колечки своей сигарой, а Паскаль Танней барабанил пальцами по ручке кресла. Тишина сгущалась, вставая стеной между ними. Паскаль Танней спросил:
— Так анонимное письмо — это ваших рук дело? Гастон кивнул.
— И зачем же вы разбили сердца детей?
— Именно затем, чтобы избежать сцен, подобных сегодняшней. Признаю, что я своей цели не добился.
— Ясно, что сына надо куда–нибудь на время услать. Скажем, небольшое путешествие за границу…
— Отличная мысль.
— И все же! Никогда бы не подумал, что вы и хозяин игорного дома…
— А я никогда бы в жизни не подумал, что человек консервативных убеждений, женатый, глава семейства, способен забавляться с девочками.
Танней отшатнулся:
— Месье! Вы не отдаете себе отчета в своих словах! Убедительно прошу взять их обратно! Гастон не удержался и подмигнул:
— Она блондинка, по имени Жильда. Объем груди — девяносто восемь, талия — пятьдесят шесть, бедра — девяносто пять, рост — метр семьдесят два босиком. Специализируется…
— Хм. Чего вы добиваетесь?
— Ничего. Но если узнает мадам Танней… Уверен, что она огорчится. А уж если об этой маленькой тайне пронюхает какая–нибудь газетенка, то вы сами представляете, какие будут последствия.
Тайней агрессивно вскинул подбородок:
— Вы шантажист, месье!
На Гастона сразу же нахлынули неприятные воспоминания. Он покачал головой:
— Ни в коем случае. Ненавижу шантаж в любой форме Речь идет о сделке. Ваше молчание — за мое.
— Даю вам слово. Впрочем, у меня безвыходное положение.
— И ещё вдобавок — твердое обещание немедленно избавить меня от вашего сына. Я не хочу больше, чтобы он увивался вокруг моей дочери. Особенно учитывая пример отца
Уязвленный папаша потупился. Еле слышным голосом он обещал
— Сегодня же вечером он уедет за границу.
— И наконец, — продолжал шляпник, — надеюсь, что вы останетесь моим клиентом как в отношении головных уборов, так и… в остальном. Я в вашем распоряжении, дорогой месье. Вы можете рассчитывать на мою полную лояльность и не бойтесь ею злоупотребить.
— Месье, вы достойный светский человек.
— Такой же, как и вы. В следующую пятницу мы организуем небольшой сеанс в Гурней–сюр–Марн. Ваше присутствие доставило бы нам удовольствие…
Почтенный Тайней проконсультировался со своей записной книжкой — не занят ли он в этот день.
— Да, — ответил он, — это вполне возможно. В прошлый раз я замечательно провел вечер.
— О! Эта Жильда очаровательна. Весьма достойная особа и вынуждена к тому же содержать своих родителей.
Шляпник проводил посетителя до двери магазина. Мадемуазель Роза прошла вместе с ним в кабинет и с беспокойством поинтересовалась:
— Ничего серьезного?
— Нет, а что?
— Молодой человек, кажется, был потрясен. Уходя, он шептал: «Сейчас же поговорю с ней, и пусть она все объяснит…» Он и шляпу купил.
— Ну и чудесно. За дело. Так что он сказал? Что собирается переговорить с моей дочерью? От него…
Он снял трубку телефона, набрал номер и ошеломил от–зетивпгую на звонок Франсуазу:
— Он уже пришел?
— Кто это «он»?
_ - Танней–младпшй.
_ Ах, жених Эвелин? Да, только что. Поднялся в её комнату поговорить. Но после…
Гастон бросил трубку, стремительно выскочил в магазин нахлобучив по пути шляпу. Ну нет, он не позволит этому сопляку все поломать! После стольких треволнении только этого ему недоставало. Он подозвал такси.