Но ещё раз тащиться сюда не хотелось, поэтому он решил всё-таки войти в дом. Напряг слух, пытаясь понять, в какой комнате находится отец. Но не услышал ни звука.
Киноскэ поднялся по лестнице и запихнул нужные диски в попавшийся под руку бумажный пакет. Если повезёт, можно будет уйти, не столкнувшись с отцом.
С пакетом в руке он на цыпочках спустился по лестнице. Никого.
Проходя по коридору, он мельком заглянул в приоткрытую дверь ванной. Собственно ванную предваряла комната для переодевания. В корзине, стоящей на стиральной машине, были навалены вещи отца.
Киноскэ скривился. Днём разлёживаться в ванне!
У него не было ни малейшего желания окликать его. Он крадучись направился к выходу, решив уйти незамеченным.
В это время зазвонил телефон.
Киноскэ стал поспешно надевать ботинки. Он знал, что в ванной комнате на стене установлен беспроводной телефон.
Однако никто трубку не снял. Телефон продолжал трезвонить.
Киноскэ повернулся в сторону ванной. Отец не мог не услышать звонка. Другими словами, ни в ванной, ни где-либо ещё в доме отца нет.
Киноскэ снял ботинки и вернулся назад по коридору. Из телефона донёсся сигнал автоответчика. После этого послышался бодрый мужской голос: «Это Моримото, из фирмы недвижимости. Вы уже приняли решение по вопросу, который мы обсуждали? Я перезвоню».
Киноскэ заглянул в предбанник. И здесь, и в ванной горел свет.
Вещи, лежавшие в корзине, принадлежали отцу. Он помнил эту вульгарную розовую рубашку.
Внезапно посмотрев под ноги, он увидел валяющуюся на полу перчатку. Грязная рабочая перчатка. Киноскэ в недоумении покачал головой. Он хорошо знал, что отец никогда не нисходит до работы, при которой он мог бы испачкать руки.
Он положил ладонь на дверь ванной. Толкнул.
Кунио Такадзаки лежал в длинной узкой ванне. Вытянув ноги, положив руки вдоль туловища. Опиравшаяся на край голова была повёрнута под неестественным углом.
Киноскэ поспешно закрыл дверь и схватил телефонную трубку. Сердце яростно колотилось. Но не от страха или потрясения.
Он всё ещё не мог поверить, что произошло чудо, о котором он так давно мечтал.
3
Скрип подошв спортивных тапочек, скользящих по полу спортивного зала. Мерные глухие упругие удары. Ностальгические звуки, связанные у Кусанаги с воспоминаниями о беспечных студенческих годах.
Играли парами в бадминтон. В одной из пар был Манабу Юкава. Он как раз стоял на подаче.
Юкава подал в своей знаменитой манере — волан прошёл низко, едва не коснувшись сетки, и полетел к передней линии. Соперник с трудом отразил его. Партнёр Юкавы, отошедший на заднюю позицию, ударил наотмашь. Некоторое время продолжался великолепный обмен ударами, пока наконец Юкаве не повезло: волан пришёлся ему прямо под удар.
Он резко взмахнул ракеткой — так, по крайней мере, это виделось со стороны, — но волан, неожиданно потеряв скорость, перепорхнул через сетку и опустился к ногам противника. Тот даже и шагу не успел ступить.
Судья объявил окончание игры. Соперники, улыбаясь, пожали друг другу руки.
Юкава отделился от общей компании и подошёл к Кусанаги.
— Сразу видно мастера! Вижу, рука ещё способна творить чудеса! — сказал Кусанаги. — Я думал, ты напоследок ударишь наотмашь, а ты подрезал.
— Наотмашь, я бил наотмашь.
— Да, но…
— Всё дело вот в этом. — Юкава показал ракетку: одна средняя струна была порвана. — Волан попал прямиком в то место, где оборвалась струна. Видать, давно ты не играл в бадминтон, раз принял мой удар за подрезку.
Кусанаги скривился, потом несколько раз взмахнул в воздухе ракеткой. Приятное чувство!
— Нет желания иногда поиграть? — спросил Юкава, обтираясь полотенцем. — Небось у вас, полицейских, в спортивном зале только дзюдо да кэндо? Скукота.
— Как можно ставить на одну доску профессиональную подготовку полицейских и ваше, извини, «проветривание мозгов»! А впрочем, надо как-нибудь с тобой сразиться. Вот только закончу с нынешним делом.
— Судя по твоему виду, ты опять увяз в каком-то муторном расследовании.
— Да уж, хуже некуда.
— И опять пришёл ко мне за помощью?
— Нет, думаю, на этот раз и ты бессилен. Не твоя область.
— Не моя область?
— Тут скорее нужны медицинские познания, — сказал Кусанаги, после чего сунул руку во внутренний карман пиджака и достал полароидную фотокарточку. — Вот тебе покойничек.
Юкава принялся невозмутимо рассматривать снимок трупа.
— Разве не счастье — умереть, принимая ванну? А то отбросишь коньки, сидя на унитазе, и вот, пожалуйста, несмываемое пятно на всей биографии!