«Впрочем, нет, герцогом он оказался в моем больном воображении, мысленно напомнил себе Дэвид. — Как выяснилось, Майк не приезжал сюда, а значит, мы с Расселлом не обсуждали его биографию — просто не было повода».
Он сидел, откинувшись на спинку скамьи, смотрел перед собой бессмысленным взглядом и думал, что надо бы пойти в дом, объявить лорду о своем скором отъезде и собрать вещи, но не мог заставить себя подняться. Когда в кармане заурчал мобильный, он даже не шелохнулся. Но звонивший был настойчив — телефон не унимался. В конце концов Дэвид неохотно ответил:
— Да?
— Дэви, это ты? — В голосе Майкла звучала настоящая тревога. — Что с тобой стряслось? Что за могильный голос? Ты заболел? Кто-нибудь умер?
— Да. Я.
— Иди ты в задницу со своими идиотскими шутками! Сейчас приеду и накостыляю тебе по шее, чтобы не пугал ни в чем не повинных людей! Говори сейчас же: какого черта с тобой приключилось?
— Меня посещают странные фантазии. Например, что ты — герцог.
— Не вижу повода для трагедии. Я действительно герцог.
— Что?! Правда? Майк, ты не врешь?!
— Нет, ты сегодня невозможен, старик. То орешь как резаный, то шелестишь как умирающий лебедь, а потом снова орешь. Зачем мне врать? Я тебе не английский сноб, чтобы придавать таким мелочам какое-то значение.
Апатия, навалившаяся на Дэвида, внезапно улетучилась. Он боялся поверить зародившейся надежде, говорил себе, что вполне мог услышать о герцогстве Майкла в другом месте, а больной мозг просто вплел это знание в свои галлюцинации, но какая-то часть его сознания уже знала точно: он, Дэвид Уайт, совершенно здоров. Просто стал жертвой чьей-то чудовищной мистификации.
— Короче, эти твои странные фантазии — заурядный случай ясновидения. Не понимаю, чего тут расстраиваться. Для чего ты угрохал пятую часть жизни, если теперь…
— Майк, помолчи пару минут, дай мне подумать.
— Ничего себе! При ваших европейских расценках на сотовую…
— Заткнись!
Кренстон, привыкший к английской сдержанности друга, подавился остатком фразы и замолчал.
«Если я здоров, а Майкл не врет, значит, кто-то внушил ему, что этой ночью он был в Лондоне, и все остальное. Возможно это? Запросто! Обыкновенный гипноз. Я сам сколько раз наблюдал, как мессир проделывает это со всеми желающими. Только вот со мной у него почему-то этот фокус не проходил. Он так забавно злился! Старался не показывать виду, но было заметно, что моя неподатливость его бесит…
Стоп, не отвлекаться! Если Майкла могли обработать под гипнозом, то и другие обитатели „замка“, возможно, разделили его участь. Хотя и не все. Кто-то должен был помогать гипнотизеру устраивать все эти трюки — следить за мной и в надлежащий момент вынимать очередного кролика из шляпы. Исчезающие трупы и картины, любвеобильную копию Арианы, отрезанную голову, бесстыжее привидение… Нет, что-то не стыкуется. Голова-то наверняка была фальшивкой, а вот труп — самым что ни на есть настоящим. Но мессир ни за какие коврижки не впутался бы в такую махровую уголовщину.
Минутку! Почему я вообще решил, что все это — проделки Салливана? Гипноз — не такое уж редкое искусство, им владеет каждый второй психотерапевт. Да, но в дом Расселла приехал именно Салливан, и вообще, разве не с него началась эта история? Хорошо, но для чего он все это затеял? Очевидно, чтобы свести меня с ума. Зачем? Ладно, это можно выяснить после. Сейчас нужно придумать, как выкрутиться. Ясно, что без смирительной рубашки меня из поместья не выпустят…»
— Майк, ты еще здесь?
— Куда ж я денусь? Ты меня так напугал, что…
— Как твой котелок? Ты в состоянии запомнить и точно выполнить мои инструкции?
— Уи, мон женераль! За вас — хоть под иракские пули!
— Этого пока не требуется. Ты должен всего лишь позвонить в Нью-Скотленд-Ярд и спросить, не числится ли в полицейских сводках мужской труп с огнестрельным ранением в верхней части груди. Выстрел сделан в упор, из оружия крупного калибра. Жертва — мужчина средних лет с темными усиками, седыми висками и тонким бледным шрамом на подбродке. Рост — где-то пять и восемь, вес средний.