Он с улыбкой вспомнил как в Мильде пил из чужих кружек в кабаке, чтоб сэкономить пару лишних монет, когда был уже пьян, допивал за друзьями и знакомыми вино и юво, доедал закуску из тарелок…
— В конце концов, я же тут не для того, чтобы бултыхаться в горячей ванне с коктейлем, шампунем и ароматной пеной — сказал он сам себе уже в коридоре у лестницы наверх — хотя я и сам не знаю, что я тут делаю. Так что тоже надо воспользоваться, а то когда еще пригласят во дворец…
На всякий случай он достал из своей поясной сумки заранее выглаженную ленту, что подарила ему принцесса Вероника, пригляделся к ней. Тонкой машинной выделкой по ленте вилась написанная льдистым голубым металлом строка на неизвестном детективу языке. Он повязал ее себе на правое запястье так, как это сделала принцесса перед потешным поединком с Фарканто в доме графа Прицци. Поднялся наверх в зал, где вели не то какое-то совещание, не то просто пили и обсуждали дела, сам граф со своими вассалами, друзьями и рыцарями. При виде детектива, они пригласили его к столу, предложили разделить трапезу. Но в их взглядах не было радушия, как у простых пьяниц из подворотни, так что детектив предпочел вежливо отказаться и быстро покинуть их общество под предлогом того, что ошибся кабинетом. Он спустился на первый этаж и вышел через боковую дверь под арку, что соединяла Большой и Малый дворец, прошел под ней. Со стороны скалы за аркой был устроен просторный открытый балкон. Стояли стол и скамейки. Какие-то люди, большой компанией сидели у парапета, держали в руках кубки и фужеры, бойко и весело обсуждали, что в числе прочих гостей приглашенных принцессой Вероникой был и тот самый безнадежно влюбленный в нее, герцогиню, Борис Дорс, племянник епископа Дезмонда. Для смеха ли или ради чего еще — неизвестно, но маркиз то ли проигнорировал приглашение, то ли фельдъегерь не застал его, чтобы вручить депешу в руки лично — в любом случае случилось так, что незадолго до праздника он уехал и его уже несколько дней как не было в Гирте. Вертура еще подумал, что тоже надо бы навестить знакомого, он попытался вступить в беседу, но в компании к нему отнеслись с недоверием и даже открытой враждебностью. Какая-то девица, которой он не понравился, нахмурила лоб, а ее кавалер вызывающе уставился на него с видом выражающим явное желание начать конфликт, так, что и тут детективу пришлось извиниться, откланяться, развернуться и пойти прочь, пока прямо не указали на выход.
Направившись на площадку перед парадным входом во дворец, проходя вдоль высоких арочных окон первого этажа, от нечего делать, Вертура заглянул через них в какой-то похожий на трапезную зал, где сидя за отдельными столами, мужчины и женщины порознь, ужинали младшие фрейлины и пажи. Под иконами горела лампада, на конторке лежал журнал, и тот самый, совсем недавно заведовавший казнью, почему-то показавшийся детективу неприятным, черноволосый рыцарь, помечал в нем тех, кому было положено дежурство в ночную смену.
Дойдя до торца здания, Вертура повернул за угол и вышел на маленькую площадь перед парадными дверьми Малого дворца, где еще недавно казнили двоих мужеложцев, растлителей детей. Зрители представления уже давно разошлись. Колодки, телегу и тела уже убрали и сейчас о свершившемся действе напоминали только следы белого кварцевого песка между камней, которым посыпали лужи крови, а потом подмели.
Все также ярко горели бело-голубые и желтые фонари. В парке, в беседке, сидели, тихо переговаривались, какие-то люди. Романтическая пара, держась за руки, прогуливалась верхом по аллее.
Вертура остановил спешащего куда-то пажа с корзинкой и спросил у него тот эликсир, что он попробовал за столом на банкете. Парень весело улыбнулся и налил ему полный фужер. Детектив потребовал всю бутылку и, забрав, неуклюже поставил ее вертикально в поясную сумку чтобы не разлить. Направился к парапету, поставил на него фужер с напитком, воззрился на город внизу и залив.
Достал, раскурил трубку, выдохнув дым, сделал большой глоток. Глядя на крыши и огни города, впечатленный важностью и красотой момента, замер с фужером и трубкой в руке. Пробирающая ночная прохлада сменила ветреную и солнечную дневную жару, пронзительный морской ветер летел над крышами. Навязчиво шелестел кронами деревьев. Детектив был несколько озадачен — от первого глотка этого таинственного бодрящего напитка ему стало как будто холодней. Он сделал еще один глоток. Ему показалось, что от этого тонизирующего зелья его восприятие начало меняться, становиться как будто чутче, тоньше и острее. А окончательно допив фужер, Вертура с некоторым удивлением обнаружил для себя, что почти протрезвел.