В этот день детектив впервые увидел генерала полиции Гирты Абеларда Гесса. Высокий, с усами, благородного вида господин в темно-зеленой мантии и с лиловым, какие разрешено носить только кавалерам Лилового клуба, бантом, заложив руки за спину и подавшись подбородком вперед, он стоял в коридоре, вел беседу с каким-то господином при одной насечке на золотой подвеске — Карлом Фаскотте, полковником, комендантом северного района Гирты.
— Анна! — галантно и деловито, как и любой начальник, которому есть дело до всего, приветствовал идущую под руку с детективом Марису генерал Гесс.
Та в ответ сделала вежливый книксен и картинно улыбнулась полицейскому.
— А почему вы еще не на порке? — потребовал он — уже как два часа идет, а вы где?
— У меня внеочередное поручение от леди Тралле лично — с готовностью кивнула, оправдалась Мариса — сейчас заберу бумаги в отделе и поеду.
— И подходите потом к Собору, в новом павильоне будет чаепитие — смягчился генерал — как раз в «Скандалы» что новое подсмотрите, а то скучновато что-то было в последнем выпуске…
В беседу вмешался комендант, перебил генерала Гесса.
— Будем проверять, готова ли к фестивалю трибуна — объяснил он — крепко ли сколочена, заодно и программу турнира окончательно утвердим. А это вы тот самый сэр детектив? Поговаривают, вас вчера побили? Желаете писать заявление?
— Нет — вежливо ответил Вертура и пояснил — детектив как генерал, прежде всего, работает умом и хитростью.
— А вот вы тоже заходите сегодня — лукаво пригласил и его полковник — посоревнуетесь в тактике с сэром Кибуцци, перекинитесь в шахматишки!
— С разбитием лбов и битьем фужеров! Пошел он к черту — когда они отошли довольно далеко чтоб ее не услышали, шепотом поделилась Мариса с детективом и поморщилась не скрывая своей брезгливости.
— Сэр Вертура! — делая звонкое ударение на «у», приветствовал доктор Сакс — новое платьице короля прикупили? А новое лицо? Подходящего в цену не нашлось? Элегантен как ипсомобиль!
— Идите курните, мэтр Сакс — весело, с напором уже освоившись в местном стиле общения, погрозил кулаком, бросил ему детектив — элегантны рояли и дамы, а у рыцаря главное твердая рука и благородное сердце.
Доктор умильно заулыбался ответу, как отец, сын которого впервые схватил в руки меч и с восторгом гоняет по двору птиц.
— А леди Анна ловко взяла его в оборот! — обращаясь к Фанкилю, который сидел у лестницы на месте дежурного и старательно выписывал что-то из толстого справочника, по секрету на весь зал проорал доктор — раз, и винтом об колено!
Мариса села за свой стол. Не обращая внимания на сплетни и болтовню, пока она собирала свои папки и письменные принадлежности, детектив присел рядом на табурет для посетителей, положил локоть на ее стол, заулыбался, глядя на ее спешные приготовления. Мариса уложила в поясную сумку свой пенал с грифельными стержнями вставленными в обрезанные гусиные перья, каучуковое кольцо для стирания написанного, блокнот, папку со списками приговоренных и запасные листы. Взяла с вешалки свою модную широкополую шляпу с бронзовым полицейским значком, надела ее на голову, улыбаясь, оправила челку и косу перед зеркалом.
— Все, мы ушли на порку, по личному поручению сэра Гесса! — бросила она Фанкилю, чтобы внес в журнал, и они с детективом вышли из отдела.
Тяжелая безветренная духота стояла над домами, над улицами, над рекой. Ярко и пронзительно светило солнце, играло на холодных волнах Керны. На мосту, на перекрестке и проспекте Булле было людно. Вертура и Мариса шли пешком и изрядно утомились от быстрой ходьбы по жаре, поднимаясь по склону холма к Соборной площади, к дворцу Булле, за которым дальше по проспекту на восток, находилась Рыночная площадь, где регулярно устраивались казни, порки, ярмарки и прочие подобные им развлечения.
Миновав тесную извилистую улочку, что вела вдоль реки от решетки собора Последних Дней параллельно проспекту Булле, Вертура и Мариса вышли на просторное, раскаленное жарким летним солнцем, мощеное черным, истертым до блеска булыжником пространство заполненное шатрами, повозками и людьми. Здесь было весело и шумно. Нарядные дома с фахверковыми фасадами торжественных красных и черно-серых тонов с трех сторон окружали большую прямоугольную площадь. Из распахнутых настежь окон выглядывали веселые лица зевак, сидящих на подоконниках, наслаждающихся с фужерами в руках теплым летним днем и экзекуцией, что происходила на помосте прямо перед ступенями выходящей фасадом на западную сторону площади церкви. На крышах в окнах мансард и на скамейках у кофеен и закусочных, расположилась вооруженная трубками и бутылками многочисленные школяры и студенты.