Все это было обычным, много лет мы приезжали на дачу к Оле, и встречали нас всегда такими же словами. И собака Жулька так же прыгала вокруг и пыталась положить лапы нам на плечи.
Появился Герман, второй муж Оли. «Вот интересно, – мимоходом подумала я, – Оля с Германом прожили уже лет восемь, а мы все еще не считаем его своим. И это при том, что первого Олиного мужа мы не знали, Оля развелась с ним, когда Максим был совсем маленький».
Герман был невысокого роста, лысоват, с белесыми бровями и ресницами. В общем, неказист, как сказала мне Люся, когда увидела его впервые. Но, тут же добавила она, зато муж. Законный.
И вроде не пьет. Хоть и зарабатывает мало. Но Ольге выбирать не приходится – пятый десяток катит. На том и порешили.
Герман поймал Жульку и привязал ее в тени под деревом. Максим разлил вино, и мы все выпили за здоровье именинницы. Потом было угощенье. Оля умеет готовить, этого у нее не отнимешь. Но все ждали ее фирменного пирога с черникой. Без него не обходился у Оли ни один праздник.
– Это традиция, – говорила ее мама, – раньше пирог пекла я, еще раньше – моя мама, семейный рецепт.
Ягоды в пироге обязательно должны были быть свежие, только что собранные, их укладывали на тесто, рецепт которого Оля тоже держала в секрете. Затем ягоды сверху обмазывались какой-то особенной субстанцией, которую Оля готовила из сметаны, и только потом, после того, как готовый пирог вынимали из духовки, его нужно было посыпать сахарной пудрой. Пирог был весь покрыт тонкой сеточкой из полосок теста, и в каждый ромбик Оля вставляла розетку, собственноручно сделанную из розовой бумаги, а уж в розетку втыкали свечу. Пирог всегда был большой, и свечей на нем помещалось много.
– Хорошо, что мой день рождения приходится на середину августа, – как всегда радостно говорила Оля, – как раз черника поспела. Мы всей семьей с утра пораньше пошли в лес – и вот, готов пирожок.
Это было ясно, у всех членов семьи, кроме бабушки, были синие руки и губы. Черника…
И вот настал знаменательный момент. Оля зашла в дом и вернулась, неся на руках пирог, как новорожденного ребенка. Зажгли свечи, и все громко восхищались красотой пирога и искусством хозяйки. Оля очень ловко разрезала пирог на части, по количеству гостей. Не беда, что ягоды полопались и сок вытек на новую льняную скатерть, подаренную Люсей. А черника ведь не отстирывается…
В общем, все было как обычно, и как обычно нас оставляли ночевать, чтобы утром пойти за ягодами, но мы не остались. Люся торопилась на свою дачу, а я соврала, что мне назавтра на работу.
– Знаешь, – сказала мне Люся, когда мы ехали в электричке, – а ведь пирог сегодня был кисловат. По-моему, Олька положила мало пудры.
Я промолчала. Если честно, то я терпеть не могу лесные ягоды. Но никогда в этом не признаюсь. Традиция…
Прошло несколько месяцев, и мы провожали Олю навсегда. «Инфаркт, – сказали врачи, – много работала, суетилась по хозяйству, в поликлинику не обращалась, вот сердце и не выдержало».
Собрались по такому случаю не на даче, поскольку дело было зимой, а у Оли дома. Поминки были многолюдными, пришли люди с работы, соседи, и наконец остались только свои: Максим с женой, Олин брат тоже с женой, мама в инвалидном кресле, мы с Люсей и Герман. Было странно, что собака Жулька, как обычно, радостно суетится и пытается всех облизать и положить лапы на плечи.
Люся тихонько рассказывала мне, как все случилось. Оказывается, у Оли с Германом была годовщина свадьбы, ровно десять лет. Решили не тратиться на ресторан, Оля сказала, что сама все приготовит даже лучше. Это правда, Оля отлично готовила, этого у нее не отнимешь… Отпраздновали, а ночью Оле стало плохо с сердцем. «Переутомилась, – сказали врачи, – вот сердце и не выдержало». «Скорая» отвезла в больницу, там Оля и умерла.
Во главе стола стояла большая фотография Оли. «Последняя, – сказала ее мама, – как раз с той годовщины». Там Оля с сияющими глазами держала в руках огромный пирог с черникой, и свечи в самодельных розетках горели ярко.
Поскольку дело было зимой, черника в пирог пошла замороженная, Оля собирала ее много и держала в морозилке.
– Кто же теперь будет печь черничный пирог? – горестно вздохнула мама.
– Наверно, мы с женой… – чуть помедлив, сказал Максим.
Мы в последний раз помянули Олю и собрались уже уходить, как вдруг раздался звонок в дверь.