– Кто бы это мог быть? – удивилась мама. – Запоздали они на поминки…
Максим пошел открывать, и вскоре на пороге появился молодой мужчина в очках, за ним виднелись двое парней в форме, между ними испуганно заглядывала в дверь соседка Зоя, которая только что ушла, а теперь вот зачем-то снова заявилась.
– Гражданин Красноперов? – официальным голосом осведомился парень в очках. – Вы арестованы по подозрению в убийстве вашей жены Красноперовой Ольги Ивановны.
– Что? – Мы все окаменели, только у меня в голове вертелась мысль насчет фамилии. Надо же, Оля взяла фамилию Германа. Несерьезная какая-то фамилия, красноперка – рыбка маленькая, несолидная.
– В чем дело? – Первой опомнилась мама в инвалидном кресле. – Объяснитесь!
– Не положено, – строго сказал молодой человек, но тут же смягчился и объяснил.
Оказалось, что Олю отравили. Ну да, таким веществом, которое, попав в организм, вызывает симптомы, похожие на инфаркт. Эксперт подумал, что дело ясное, при вскрытии особо не заморачивался, но все же послал результаты в лабораторию. Там все тянули, потому что очередь, начальство распорядилось выдать тело, так что когда пришли результаты, Олю уже похоронили. И только этому парню в очках было до всего дело, потому что он сообразил, что вещество, которым отравили Олю, используется в производстве чего-то там, какого-то удобрения, что ли, и на этом производстве работает Олин муж. Ну да, Оля говорила, что он по образованию химик.
– Боже мой! – вскричала Олина мама, с ужасом глядя на Германа.
Тот молча вышел и вернулся через пять минут с небольшой сумкой. Заранее, значит, готовился, ждал, что за ним придут.
В полном молчании Герман прошел к двери и остановился.
– Понимаете, – тихо заговорил он, – все дело в черничном пироге. Я ненавижу лесные ягоды, а она все пекла и пекла его с упорством, достойным лучшего применения. Традиция, семейный рецепт! – Он повернулся к теще, а та только смотрела на него в ужасе и молчала.
– И даже зимой она не могла не печь этот треклятый пирог! – Герман заговорил громче. – На каждый праздник, даже на мой день рождения! И у нее всегда были синие губы и ногти, как у покойницы, я просто больше не мог этого терпеть!
– Пройдемте, гражданин Красноперов! – Один из полицейских тронул Германа за плечо.
– Я вот что подумал, – Герман увернулся от руки полицейского, – сегодня первый раз, когда за столом нет черничного пирога. Представляете – первый раз за десять лет!
И он начал смеяться – громко, взахлеб, у него текли слезы. Полицейские тянули его за рукава, он даже не мог идти, все падал на колени, они так и потащили его волоком, и собака Жулька выла, привязанная в дальней комнате. А мы все молчали, даже мама в инвалидном кресле.
Прошло несколько месяцев, и наступил август. Незадолго до Олиных именин позвонила Люся, привыкла, наверное, за столько лет звонить мне в это время.
«Герман сидит в психушке, – сказала она, – его отправили туда на экспертизу, да все тянут. А если установят, что он сумасшедший, то там и оставят, суда не будет».
Я слушала ее вполуха, зажав трубку плечом.
– Знаешь, – сказала Люся грустно, – наверно, мы никогда больше не поедем к Оле на дачу. А жалко, традиция все-таки… А ты что молчишь?
– Я не молчу, – пропыхтела я, пытаясь одновременно делать несколько вещей, – извини, я тут занята…
Послезавтра был день рождения Оли. Обычно я вставала в этот день пораньше, чтобы успеть на электричку, но сегодня некуда было торопиться, так что меня разбудил звонок телефона.
– Ты представляешь, – орала в трубку Люся, – ты представляешь, Герман покончил с собой!
– Да ну? – Сон мигом с меня слетел. – И как же?
– Выбросился из окна! – рапортовала Люся. – У них там решетки, так он как-то выбрался на лестницу, ну и сиганул с седьмого этажа! А до этого такой спокойный был, послушный, за ним и не следили…
– Ну, совесть, наверно, замучила… – Я зевнула.
– Да нет, кто-то прислал ему пирог с черникой! Да-да, тот самый, который Оля пекла! Из свежей черники, и розетки со свечками такие же! Ну, он как увидел – так сразу побежал на лестницу, да и в окно!… А что ты не отвечаешь?
Я молча рассматривала кухонный стол, заваленный обрезками розовой бумаги, и кастрюлю с остатками засохшего теста, и полотенце, заляпанное давленой ягодой. А ведь все знают, что черника не отстирывается…
Повесив трубку, я решила заняться уборкой. Сгребая все в пакет для мусора, я обнаружила листок с рецептом черничного пирога, который после долгих уговоров продиктовала мне позавчера Олина мама. Да, пирог получился не очень красивый, розетки кривые, да и на вкус немного кисловат. Оля умела его печь, этого у нее не отнимешь…