– Нет, всего лишь хочу вас супчиком накормить. – Дора расслабила напряженное лицо и сняла крышку с кастрюли.
– Супец отличный, – подал голос Эмма, выглянув в проем люка, ведущего на его чердак. – Очень, очень рекомендую!
– Наливай, – разрешила я Доре и села за стол.
Вернулся Петрик. Свою довольную улыбку он где-то потерял и сделался если не хмур, то безрадостен. Я это отметила, но проигнорировала, списав на естественную усталость после нашей прогулки с приключениями.
Напрасно.
После трапезы, когда все обитатели нашей хаты разошлись по своим каморкам для послеобеденного отдыха, Петрик не успокоился. Я слышала, как он ворочается за стенкой, сердито сопя и расстроенно вздыхая.
– Петь, ты чего не спишь? – не выдержав, позвала я шепотом.
В дырке на месте выпавшего из доски сучка заблестел влажный глаз:
– Бусинка моя, я прям не знаю, что думать!
– По поводу? – Я подавила зевок.
– Ты разве не почувствовала запах?
– Чего-у-о? – зевок все же пробился сквозь ладонь.
– Эксклюзивного парфюма Покровского! Этот притягательный аромат насыщен свежестью и чистотой, он содержит традиционные и современные ноты – сосны, розы, апельсина, белого кедра, эвкалипта, лимона и грейпфрута, а чувственная грань белого мускуса и амбры…
– Короче! – попросила я устало.
Спать хотелось неимоверно.
– Короче, я сам составлял этот букет, это уникальная авторская композиция – мой подарок Артурчику на день рождения! – В голосе дарлинга послышались нотки скорби и отчаяния. – И этот запах – слабый, но отчетливый – идет от Дорониной!
Сон с меня слетел.
– Ты на что намекаешь?
– А на что я могу намекать? Разве это не очевидно?
– Мне – нет.
– Ах, бусинка! – Влажный глаз из дырки в стенке исчез, и через мгновение Петрик уже стоял у меня на пороге.
По бледному лицу красиво катилась сверкающая слезинка.
Я села на кровати, похлопала по ней ладонью, приглашая страдальца присесть. Петрик не заставил себя уговаривать – бухнулся рядом со мной и зашептал самым трагическим голосом:
– Все сходится! Сначала это ее странное отсутствие утром – с каких это пор Доронина бегает на заре?
– Она же к бабке за молоком и хлебом…
– Ха! К бабке! Скорее – к мужику! – Петрик заговорил живее, стремясь убедить то ли меня, то ли себя. – Как долго ее не было? Может, она не на рассвете ушла, а еще заполночь, и ночевала в другом месте? Это первое, что вызывает подозрение. Второе: утром Дорочка почему-то спешила выпроводить нас из дома. Третье: когда мы вернулись, от нее пахло парфюмом Артурчика, и была она вся такая томная, розовая, разнеженная… И четвертое: суп, который мы ели!
– А с супом-то что не так? Он был очень вкусный.
– Вот именно! Доронина не умеет готовить, у нее даже элементарный куриный бульон похож на грязную воду, в которой носки постирали! А супчик был вкусный, с прованскими травами – по фирменному рецепту Покровского! Это он придумал вместо картошки использовать кубики сельдерея, чтобы не вредить фигуре. – Петрик пустил вторую хрустальную слезу.
– Ты все придумываешь, – сказала я, но неуверенно.
– Да неужели?! – Мокрые глаза дарлинга сверкнули синими грозовыми молниями. – А белый джип в том дворе? Тебе напомнить, у кого из наших знакомых такая машинка?
– У Покровского, – прошептала я, уже почти убежденная. – То есть ты думаешь, что у нашей Доры роман с твоим Артурчиком?!
– А ты видишь какое-то другое объяснение?
– М-м-м, даже не знаю… Постой, но зачем бы им встречаться здесь, на хуторе?
– Затем, что Дора здесь!
– Но ей необязательно сидеть на хуторе, она легко могла бы уехать! И они с Покровским спокойно встречались бы в городе! – Мне показалось, что я нашла неопровержимый аргумент.
Нет, не нашла.
– Да не может она уехать! – Петрик стукнул кулаком по лежанке. – Ты разве не знала? У Доры в городской квартире гости поселились. Какие-то родственники из глубинки – не настолько дальние, чтобы она могла им отказать, и не настолько близкие, чтобы ей хотелось жить вместе с ними. Вот она и отправилась с нами на хутор, чтобы тут это свое нашествие варваров переждать. За деньги Покровского, кстати говоря, ведь это он заплатил за аренду хаты. – Дружище горько усмехнулся. – Как хорошо она устроилась, наша Дорочка! И отдых на природе, и экономия на съеме жилья, и милый дружок под боком!
– Не верю, – сказала я, как Станиславский.
– И я не хочу верить, – понуро кивнул дружище. – Но факты, факты…