— Рысью… марш! — скомандовал Краевский, и кошева, а за ней кавалькада всадников выехали за пределы территории Каминского отдела милиции.
Краевский вернулся в кабинет, где его ждал Проваторов.
— Сейчас позвонит мой человек, — сказал он, — и пригласит меня приехать в больницу. Это, конечно, липа, но я действительно плохо себя чувствую и боюсь, как бы у меня не начался припадок.
— Держись, — ответил Проваторов, — я себя давненько плохо чувствую и в обычной обстановке, наверное, давно бы уже загнулся, а в военной, как видишь, еще живу, хотя меня врачи уже давно списали…
В дверь постучали.
— Да, — сказал Проваторов.
Вошел дежурный.
— Товарища из губернского розыска просят приехать в загородную больницу, — доложил он.
— Отвезешь меня? — спросил Краевский Проваторова так, чтобы у дежурного не возникло никаких вопросов.
— Разумеется, — ответил тот и, обратившись к дежурному, приказал: — Позвони на конюшню, нам нужен фаэтон, до больницы доехать.
Фаэтон появился во дворе почти мгновенно. Краевский, увидев его, еще раз отпер сейф, достал оттуда большой саквояж и подмигнул Проваторову:
— Теперь наша очередь.
— Мы будем через час, — произнес Проваторов дежурному и сел в фаэтон, в котором уже находился Краевский.
— Ну, с Богом! — сказал он и стегнул лошадь вожжами.
Они проехали несколько кварталов по направлению к больнице, затем Проваторов повернул лошадь на сто восемьдесят градусов и погнал фаэтон окольной дорогой к железнодорожной станции.
— Поспешай, поспешай, — говорил Краевский, видя, как нахлестывает лошадь Проваторов, — мы должны быть на станции раньше Андросова. Представляешь, если мы задержимся, а он сдуру начнет сдавать свой груз под охрану на станции. Точно?
— Точно, — усмехнулся Проваторов, — с него станется.
— Быстрей, быстрей, — попросил Краевский, — я боюсь, что мне опять станет худо…
— Успеем, успеем, — успокаивал его Проваторов.
Они ехали по проселочной дороге, через небольшие колки и проехали уже половину пути, как где-то справа грохнул выстрел и затарахтел пулемет.
— У тебя есть оружие? — спросил Проваторов.
— Нет, — ответил Краевский, — я приехал без оружия.
— Без оружия в наше время нельзя.
— А что это за шум?
— Стреляют со стороны основной дороги.
— Наверное, Андросов отстреливается.
— У Андросова нет пулемета, — сказал Проваторов, останавливая лошадь возле небольшого колка и прислушиваясь.
— Тогда это бандиты, — заметит Краевский, — едем, мне стало совсем плохо, не могу пошевелить ни рукой, ни ногой.
Но Проваторов пропустил его последние слова мимо ушей и только сказал задумчиво:
— У бандитов тоже нет пулемета.
— Откуда ты знаешь, что у них нет пулемета, — превозмогая боль, проговорил Краевский. — Ты же не занимался бандой, это делал Базыка.
— Так, так, — произнес Проваторов, словно не слыша его, — это не банда… Тебе плохо? Сейчас я тебе помогу.
Он выпрыгнул из коляски, обошел ее, взвалил себе на плечи Краевского, прихватил одной рукой саквояж и направился к ближайшему дереву. У дерева он положил Краевского на землю и присел рядом.
— Относительно моей осведомленности о повстанцах, — сказал он, — могу сообщить следующее. Лучше меня никто не знает, что у них на вооружении…
— Уж не хочешь ли ты сказать, что человек Огнивца — это ты?
— Ну что ты, конечно, нет… Я не могу быть человеком Огнивца.
— Фу ты, — вздохнул Краевский, — а я уж было испугался.
— Я не могу быть человеком Огнивца, — снова произнес Проваторов, — потому что Огнивец — это я.
— А ведь я догадывался об этом, — застонал Краевский.
— Весьма сомнительно, если учесть, что ты, разрабатывая операцию на двух уровнях, безоговорочно доверял второму этажу. Ты неправильно расставил фишки в этой игре и запутался в конце концов. Тех, кто мог бы работать на тебя, ты либо оттолкнул, либо отослал. Тех, которые были против, — приблизил.
— Это не так, — сказал Краевский и помотал головой, чтобы не упасть в обморок, — уже на второй день пребывания в отделе я понял, что человек банды, а то и сам Огнивец находится среди руководства отдела. Я стал подозревать всех. Всех вас кто-то постоянно компрометировал передо мной… Причем делалось это систематически и мастерски. Делать так мог только человек сильный, последовательный. Из всех замов таким мог быть только Проваторов.
— Логично, — заметил Проваторов и сел на саквояж.