— Не двигайся, орк, — говорит Лорниар, покачивая пистолетом.
Дрорег замирает. Рука сжимает нож в кармане пальто. Но Лорниар указывает пистолетом Дрорегу на кисти, и ему приходится отпустить рукоятку.
— Зачем вернулся, эльф? — тянет резину орк, показывая пустые ладони.
— А ты зачем следишь за мной от самого города? Я почуял тебя еще на трассе, — говорит Лорниар, бросая орку ключ. — Интересно, что внутри? Ну, открывай тогда.
Дрорег вставляет ключ в замок и распахивает дверь. Сзади приказывают:
— Входи, гость.
Тесный холл едва вмещает орка. «Прямо» — велит эльф.
В большой комнате Лорниар включает свет. Орк оглядывается. Стены комнаты полностью от пола до потолка завешаны глянцевыми картонами с рисунками. На картинах плещутся моря, вздымаются солнца, темнеют леса. Еще стопки закрашенных холстов грудятся в углу. На железном столе дымится маленький утюжок.
— Это что еще за чушь?! — вскрикивает Дрорег.
— Сам ты чушь, — обижается Лорниар. — Это энкаустика — рисование горячим воском.
Дрорег чешет затылок.
— Так, а утюг зачем? — спрашивает орк.
— Плавить крашеный воск, дурачина, — ругается эльф. — Утюг в роли кисти.
Дрорег снова скребет когтями голову. Работа допоздна, красавица-жена, дети-улыбаки, любовница-актриса, хобби - мазня утюгом…
— И как ты со всем этим находишь время на убийства? — спрашивает Дрорег. Лорниар смотрит на него злобно.
— Какие еще убийства? — говорит эльф. — Вот тебя я точно прикончу.
Дрорег замечает, как что–то движется за столом. Орк подходит ближе.
На полу лежит кукла. Гладкие белые руки колотят по воздуху, словно взбивая муку, длинные смольные волосы метаются по паркетным доскам. Стройные ноги снова и снова сгибаются и разгибаются. Узкие бедра по очереди бьются об пол, пытаясь кружится. Большие глаза распахнуты, но взгляд застывший, как у мертвеца.
— Все-таки, скотина, находишь время, — рычит орк, разворачиваясь. Но щелчок взведенного курка останавливает его.
— В чем дело? — спрашивает Лорниар. — Эта кукла знакома тебе? Не знаешь, как выключить ее? Трясется все время, как психованная.
Дрорег пытается успокоиться. Но клыки все равно лезут наружу.
— Она пытается танцевать — рычит орк. — Откуда она у тебя?
— Подарил один никчемный полицейский, — хмыкает Лорниар. — Бестолочь, не может уже полгода собрать нормальный улов.
— Ах, так ты всего лишь грязный коп, — успокаивается Дрорег. Слишком поспешно: дуло по–прежнему смотрит ему в клыки.
— А ты сейчас станешь дохлым орком, — обещает Лорниар.
— Рисуня утюжком, лучше бы ты выслушал меня, — говорит Дрорег. — Среди твоих копов работает псих…
Грохот выстрела перекрывает его голос. Красивое бледное лицо Лорниара вмиг разлетается брызгами красной каши. Дрорег прыгает к окну и падает. Железный стол валится на бок, закрывая его от пуль. Позади стреляют. Снова и снова.
— Дрорег, я наконец-то допил ту бутылку рома, — кричит между выстрелами знакомый голос. — Решил тебя проведать, дружище. О, Лорниар, и ты здесь.
Пара выстрелов - видимо, в мертвое тело эльфа.
Что-то толкает Дрорега в грудь. Орк опускает глаза. Под ним лежит кукла и колотит белыми ручками ему в грудь. Пытается танцевать танец, что вычерчен у нее на спине. «Прости» — шепчет Дрорег. Вслух же кричит:
— Сью, уж мне-то не гони, что успокоился на одной бутылке. Ты так налакался, что лыка не вяжешь. Шел бы лучше домой, пьянчуга.
Стол перед Дрорегом затрясся от пуль, как рельсы перед поездом.
— Ну, мне хватило трезвости отследить тебя по жучку, Дрорег, — кричит Сью и смеется. — О, ты не знал? Я прицепил его к тебе, когда ты гостил у меня. Решил совместить приятное с полезным. Вылезай из-под этой штуковины, и все расскажу тебе.
Новый выстрел сотрясает стол. Танцующие руки куклы чешут Дрорегу грудь. Орк тянется и хватает небольшой утюг, все еще горячий.
— И так все понятно, — кричит Дрорег, убирая руки куклы с груди. Ее конечности легко гнутся в суставах. — Избавился от грязного копа-начальника, который давно тебя достает. А подставишь в убийстве меня.
— Ага, твой труп, Дрорег. — говорит Сью. — У меня есть такая тяжеленая каменная ладошка. Когда размозжу тебе мозги, надену камешек на твою дохлую шею. Тебя назовут убийцей «фей», Дрорег, все газеты будут писать о тебе. И обо мне, твоем победителе. А потом, как ты и говорил: премии, доп. отпуск, медалька от мэра.
Дрорег стискивает ручку утюга. Грязные деньги? Нет, грязные желания. Жажда крови и чужой боли. Мир сходит с ума.