Машина завязла в сугробе, и трое полицейских, сидевших на переднем сиденье, вылезли с лопатами. Георг с интересом наблюдал за их работой. Петер скользил взглядом по белому ландшафту и задумчиво насвистывал популярную мелодию, пока Георг в ярости не прошипел:
— Замолчишь ты, наконец!
— Тебе не по вкусу мелодия?
— Мне она совершенно безразлична, но я не могу собраться с мыслями, когда ты без конца повторяешь одно и то же. В точности, как вчера днем, когда все спали, а я пытался собраться с мыслями, но это было совершенно невозможно, потому что ты без конца насвистывал этот проклятый мотив. Не можешь ли ты придумать что-нибудь другое, или я…
Он оборвал себя на полуслове.
— Вчера днем, когда все спали, — прошептал он. — Когда все спали. Боже мой, значит, ты не мог в это время быть в подвале, потому что я все время слышал, как ты свистел. — Он выпрямился и беззвучно произнес, — Петер, я все время тебя слышал, господи, это невозможно!
Он стремительно повернулся к Бергу:
— Господин комиссар, — простонал он. — Поверните машину, клянусь вам всем святым, что я не убийца, и я сейчас понял, что и Петер не убийца, потому что в то время, когда в подвале пытались убить Лотту, я все время слышал, как он насвистывал. Поверните машину, — умолял он. — Пристрелите меня на месте, если считаете меня преступником. Делайте со мной, что хотите, но, ради бога, поверните машину и спасите Лотту, потому что убийца все еще в доме.
Берг и Петер уставились на Георга. Перед ними был или великий актер, или человек, говорящий чистую правду. По искаженному ужасом лицу Георга катился пот.
Петер быстро спросил:
— Что еще я насвистывал?
— Ты начал с «Long ago» и через полчаса перешел на «Tipperary» и закончил «Over there».
— Бог мой, он говорит правду! — вскричал Петер и схватил Берга за руку. — Я думал, что убийца он, но тогда он бы не знал, что я насвистывал.
Берг колебался лишь мгновение:
— Я не верю вам ни на йоту, — сказал он. — Видимо, вы убивали сообща, а теперь любым способом пытаетесь выкрутиться. Однако никто не может сказать, что полиция бездушна, — продолжал он, вынимая из кармана служебный револьвер.
Левой рукой он откинул складное сиденье и сел напротив с револьвером наготове. Громовым голосом, как будто провозглашая судный день, он крикнул полицейским на переднем сиденье:
— Поворачивайте машину и ходу! Кажется, мы ошиблись, а если это так, да поможет нам небо.
— Да поможет нам небо, — прошептал Георг, вглядываясь в ночь, беспомощно сжимая и разжимая кулак.
21
В спальне Лотты ассистент Лунд удобно растянулся в глубоком кресле. Он смотрел в окно, но теперь остановил взгляд на спящей Лотте.
Сейчас эта девушка выглядит лучше. Дыхание почти нормальное, можно биться об заклад, что от пенициллинового укола, который сделал ей врач, жар уменьшился.
Нет никакого сравнения с тем, как она выглядела, когда он ворвался в ее комнату. Любой бы испугался до смерти, если бы забаррикадированная им дверь внезапно распахнулась и стул бы с грохотом опрокинулся. Со стулом она неплохо придумала, он как раз подпирал ключ. Ему было чертовски трудно отпереть дверь. Лунд сунул руку в карман, нащупывая трубку. Ему хотелось пойти покурить, но врач запретил оставлять больную одну. Подруга больной обещала немного посидеть с ней.
Как бы в ответ на его мысли в дверь тихо постучали.
В комнату заглянула Ютта.
— Час освобождения приближается. Я приготовила завтрак для вас и мужа, а свой прихватила сюда. Отдохните немного, а я подежурю. Бедняга, у вас ужасно измученный вид.
Лунд улыбнулся:
— День выдался тяжелый, но и вам досталось. Не хотел бы я когда-нибудь быть запертым в одном доме с убийцами. Хорошо, что мы так быстро обнаружили улики. Что бы эти господа ни говорили, им придется туго на суде присяжных. Теперь надо поставить на ноги эту молодую даму, чтобы она, в конце концов, сказала решающее слово.
Ютта отвернулась и посмотрела в окно.
— Да, — ответила она. — Мы не должны об этом забывать.
Они немного помолчали, глядя на Лотту, которая, видимо, спала.
— Надеюсь, она выживет, — сказала Ютта, — но, честно говоря, я в это не верю. Чтобы перенести отравление газом, да еще такое сильное воспаление легких, нужна крепкая конституция, а бедная Лотта всегда была слабенькой.