— Вышел один раз. Жалкая фитюлька на четырех страницах. Вы уверены, что она стоила шестидесяти тысяч?
— Я в таких делах не сведущ, но, в общем, считаю вполне возможным. Надо же было купить бумагу, а это совсем не дешево. Наконец, нужен был хотя бы один редактор. Все это стоит денег, не правда ли?
— Я уже слышал это «редактор». В единственном номере редактором значился небезызвестный вам Ганс фон Гиммельройт. Видимо, этот господин мог работать лишь при фантастическом жалованьи. Ну хотя бы это должно было остаться в книгах!
— Безусловно, если б я только знал, где они?
— Отговорки, пустые отговорки, — вскипел Крафт. — В конце концов, я не с неба свалился и могу представить, почему исчезли документы!
— Они вовсе не исчезли, — сказал виконт, — только я не могу их найти.
— Какая же, черт возьми, разница!
— В логике вы, боюсь, не сильны, — спокойно издевался виконт.
— Чтобы понять, почему «Курьер» вышел только раз, у меня логики хватит. Деньги кончились, не так ли?
— Понятия не имею, мой дорогой… или, нет, подождите-ка, ну, конечно, припоминаю, что-то было там с рекламой. А что такое журнал без рекламы? Но ведь она стоит сумасшедших денег.
— Да ну! — с иронией произнес доктор.
— Не забывайте про накладные расходы…
— Не забуду. Думаю, что основная часть денег ушла на разнообразные расходы.
— Для бургомистра вы весьма сообразительны, господин Крафт, — со смешком заметил виконт.
— Так, а не будете ли вы добры объяснить, куда делись вот эти семьдесят пять тысяч марок? Что предназначались для поддержания духа дворян, находящихся на территориях, подвластных коммунистам.
— Блестяще сформулировано, — веселился виконт. — Насколько я понимаю, эти деньги должны были не столько укрепить дух субъектов, по разным причинам застрявших на той стороне, сколько укрепить там очаги с западной ориентацией.
— Это к делу не относится.
— Относится, уважаемый доктор. Ваши побудительные мотивы далеко не так возвышенны, как вы хотите представить их.
— До сих пор предполагалось, что у нас и у Европейского движения за монархию те же цели и те же идеалы.
— О, конечно, конечно! — с воодушевлением откликнулся виконт.
— До недавнего времени я тоже так думал, невзирая на возникавшие сомнения.
— Ну, а теперь?
— Мы все более затрудняемся вас понимать.
— Уж не подозревают ли нас в связях с коммунистами?
— Глупости. Политическая ориентация ведущих деятелей движения, в том числе ваша, никогда не вызывала сомнений. Но существуют другого рода подозрения…
— Чрезвычайно любопытно.
— … что наши политические цели кое-кем используются для наполнения своих карманов.
— Это клевета! — заблеял виконт. — Как вы смеете!
— Я говорю лишь о подозрениях, — Крафт сразу сбавил тон. — И вы легко можете их развеять, показав книги учета.
— В данный момент у меня нет этих книг, — сухо ответил оскорбленный виконт. — Но постараюсь, чтобы они были. Это я вам обещаю.
— Вы очень любезны, но, к сожалению, — развел руками Крафт, — мне недостаточно обещания. Необходима твердая гарантия, что я получу все сведения завтра же.
— Но почему так срочно?
— На днях мне самому предстоит отчитываться перед вышестоящими учреждениями. А затем, с соответствующими гарантиями на руках, я думаю, мы сможем подождать реализации хотя бы части выделенных вам средств.
— Понимаю, но….
— К сожалению, больше ждать не могу, — перебил доктор. — Вы должны оценить мое долготерпение. Хотя вас это и не интересует, но для меня вопрос связан с продвижением по службе и, соответственно, членством в бундестаге. Потому я должен действовать только наверняка.
— И это значит?
— Это значит, что завтра в полдень вы передаете мне книги учета. От всей души желаю вам их найти. Если не найдете, то я буду вынужден обратиться в местную прокуратуру и просить, чтобы дела правления ЕДМ были тщательно проверены.
— Вы серьезно?
— Абсолютно.
— Дайте мне хотя бы три дня.
— Невозможно, я сожалею…
— Два дня!
— Исключено! С удовольствием пошел бы вам навстречу, хотя, признаться, тут явно нечисто. Но, дорогой мой виконт, не могу же я из-за вас рисковать карьерой!
— Ну, если так, то… герр доктор, а вы подумали о том, что если нас, то и вас?..
— Не понимаю.
— Вообразите на минуту, что искомой документации не существует в природе. А между тем именно вы были рекомендателем ЕДМ и его политическим гарантом, как вы сами признаете. Значит, ответственность…
— Заблуждаетесь, виконт, — отвечал доктор с превосходством и даже иронией. — Во-первых, я всего-навсего выполнял свои обязанности, поскольку мне поручается выявлять и поддерживать отдельных людей, организации или общественные объединения, которые твердо верят в идеалы Запада и тем самым противостоят и противодействуют распространению коммунистической опасности. Не станете же вы отрицать, что Европейское движение за монархию стоит именно на таких позициях. О том же, между прочим, заявил на первых страницах и пресловутый «Курьер монархии», не говоря уж об Уставе ЕДМ.
— Против этого трудно что-либо возразить, — сказал виконт.
— Во-вторых, я никогда не скрывал своих сомнений относительно политической эффективности Движения, но и не считал их настолько серьезными, чтобы отказать Движению в финансовой помощи. И, наконец, третье. В случае необходимости, дорогой виконт, я могу сослаться на то, что именно от меня исходит требование проверки ваших дел — в связи с тем, что мои сомнения в значительной мере усилились. Как видите, мой дорогой, мне бояться нечего. Или я доказываю с помощью ваших отчетов, что отпущенные вам средства пошли на серьезное дело, и расходы, таким образом, вполне законны, или я разоблачаю все это жульничество. Так или иначе, но моя карьера не пострадает.
— Так, — произнес после паузы виконт. — Так. И вам… м-м… не стыдно?
— Нет. Теперь, надеюсь, все ясно. Даю срок до утра. Чтобы книги отчетов были.
— Ну, а если я признаюсь, что таких книг вообще не существует?
— Но ведь вы только что уверяли…
— Это вранье. Мы никогда никакого учета не вели.
«И это вранье, — проворчала Афродита в своем гардеробе. — Побочные доходы, например, очень даже хорошо учтены, и документация хоть куда».
— Дело в том, — вещал далее виконт, — что все пожертвования, которые к нам поступали, баронесса расходовала по своему усмотрению. И главным образом на себя. Что вы на это скажете?
— Скандал, — выдавил из себя Крафт после потрясенного молчания. — Ведь я же чувствовал, что здесь нечисто. Ну, это вам дорого обойдется, виконт.
— Сомневаюсь, — холодно ответил виконт.
— Вы что, — задохнулся доктор, — вы думаете, что я так просто все это проглочу?
— Так будет лучше для вас и для нас, — совсем заледенел виконт.
— Да вы не в своем уме, милейший. Я сейчас же сделаю заявление насчет ваших… вашего разбоя! Даю честное слово! Нет, вы только подумайте!..
— Вы ничего не сделаете, Крафт, — зловеще проблеял виконт. — Вы будете вести себя очень тихо.
— Хотел бы я поглядеть!.. — заорал было доктор Крафт, но вдруг замолчал.
— Потому что живым вы отсюда не уйдете, вы, ничтожество. Вы слишком далеко зашли.
— Не делайте глупости, спрячьте эту штуку. Ведь я совсем не то имел в виду! — голос доктора прыгал и ломался.
— Я никогда не делаю глупостей.
Беседа приняла столь острый оборот, что Афродита, истомившаяся в духоте, торопливо отодвинула бархат и почти высунулась из своего убежища. Но ее опередило негромкое «паф», исторгнутое пистолетом виконта и навсегда прервавшее многообещающую карьеру Непомука Крафта. Она увидела, как доктор склонился в изящном поклоне, а затем глухо шмякнулся на ковер.
Виконт деловито отвинтил глушитель и сунул его с пистолетом в карман. Он был абсолютно спокоен. Поднялся из-за стула, шагнул к телу Крафта, ногой перевернул его на спину и внимательно вгляделся. Потом подсел к телефону, взял трубку, не спеша набрал номер. Афродита машинально сконструировала его для себя. У нее получилось 7-81-89-45. Некоторое время виконт ждал, затем ему ответили.