Берг побагровел от ярости. Он прекрасно сознавал, что сам с самого начала нацелился на этого проклятого дельца, но его подчиненный именно по этой причине мог бы быть более старательным.
— Неужели я сам должен думать обо всем? — взорвался Берг. — Что это за детский сад? Даже не взять отпечатков пальцев у гостей, присутствовавших на том вечере? Я требую, чтобы это было сделано и немедленно…
Лунд вылетел за дверь. Связался с техническим отделом и попросил их безотлагательно взяться за дело.
— И ради бога, у всей компании, — шепнул он. — Очевидно, убийца кто-нибудь из гостей, и, пока не доказано противное, я не хотел бы оказаться на месте этих молодых людей.
Через десять минут вернулся немного сконфуженный Лунд:
— Похоже, что наше подозрение относительно молодого адвоката подтверждается, — сказал он. — В его квартире никто не отвечает на звонки, а в конторе заявили, что не видели его несколько дней.
— А как насчет остальных? Быстро найди мне других гостей. Это его друзья, и они должны знать, где он находится, — взорвался Берг.
Телефоны и дверные звонки звенели в пустых домах и квартирах, но в конце концов, полиции повезло.
В квартире лесничего трубку взяла верная фрекен Енсен и сообщила кратко, ясно и точно, что, по ее мнению, лесничий должен находиться по такому-то телефону.
А затем полицию вновь постигла неудача: номер не отвечал. Телефонистка сообщила, что сильный буран повредил линию и раньше завтрашнего дня нечего и рассчитывать на восстановление связи.
Спешно позвонили в справочное и выяснили, что телефонный номер принадлежал известной художнице Лотте Эскильдсен.
Лунд медленно опустил трубку на рычаг:
— Интересно! Меня нисколько не удивит, если обнаружится, что эта молодая дама имеет какое-то отношение к золотому браслету. И если нам повезет и окажется, что она знает владельца усадьбы Петерсена и его гостей, может статься, мы на правильном пути.
Они положили браслет перед собой на стол, зажгли трубки и принялись сопоставлять некоторые факты.
Лесничий был знаком с художницей. Лесничий знал адвоката, и теперь возникал вопрос, не знал ли адвокат художницу.
Позвонили в контору адвоката, установили, что знал. Молодая конторщица, которая очень хотела угодить полиции, рассказала, что часто заказывала цветы для художницы. «В конторе болтают, — добавила она, — раз его нигде не найдут, должно быть, он у нее в доме».
Спросили, не знает ли она что-нибудь о золотом браслете. Девушка немного помялась, потом позвала коллегу, и тот с уверенностью заявил, что видел необычный браслет на столе адвоката на прошлой неделе после его возвращения из Швеции.
Теперь все внимание полиции было направлено на загородный дом Лотты. Пытались добраться до него на машинах с севера. Пытались добраться до него на машинах с юга. Пробовали послать лыжный патруль, но из-за ужасной метели все попытки были напрасны. Однако Метеорологический институт сообщил, что метель ослабевает, и, значит, к вечеру можно будет осилить дорогу; снегоочистительные машины и тракторы были приведены в боевую готовность, чтобы тронуться в путь, как только утихнет вьюга.
Но на этом Берг не закончил свою деятельность. Он поручил своим сотрудникам исследовать связи адвоката, и в своем усердии зашел так далеко, что заодно изучил подноготную всех прочих гостей Петерсена. Если он рассчитывал обнаружить признаки взяток в делах адвоката, его ждало разочарование, зато он обнаружил другие немаловажные детали.
Оказалось, что адвокат и мистический сиамец были наследниками убитого. Молодой инженер и его жена были по уши в долгу у Петерсена, а лесничий двадцать лет тому назад взял фамилию матери, потому что его отец, разоренный Петерсеном, покончил самоубийством.
Это было уже чересчур. Берг бы прекрасно обошелся и одним мотивом, Он взмок от старания, но каждый раз, когда он был готов сказать: «Вот убийца», входил Лунд с новым, не менее убедительным мотивом, который свидетельствовал против кого-нибудь еще.
Опять пригласили на допрос старого слугу Петерсена, который переехал в гостиницу поблизости от полицейского участка.
На прежних допросах Берг в основном интересовался случаем с разгневанным дельцом; теперь все начали сначала и слугу расспрашивали только о гостях последнего вечера. Узнали, как они приехали, как вели себя. Слуга рассказал, что уже во время обеда между хозяином и гостями установились странные, натянутые отношения.
Комиссар Берг проводил старика до дверей и, только закрыв за ним дверь, позволил себе улыбнуться довольной улыбкой, улыбкой, которой боялись многие преступники. Берг шел по следу, а когда он шел по верному следу, ничто не могло его остановить, пока преступник не оказывался под замком.