Чэд понимающе кивнул.
— Ну, а как вам пришлось в тюрьме, не слишком плохо? — искренне поинтересовался он.
— Нет, я бы этого не сказал, — заметил Уэйд. — Вы знаете, меня назначили там помощником библиотекаря, и я смог довольно основательно заняться самообразованием, особенно историей Англии девятнадцатого и начала двадцатого веков. Такое совершенствование знаний прямо-таки необходимо в нашей профессии.
— Необходимо? Как это понимать? — Чэд посмотрел на него удивленными глазами.
— Сейчас объясню. Видите ли, дело в том, что когда наша славная империя перестала быть империей, а из колоний стали возвращаться на родину бывшие генералы и чиновники, то сразу же возникла необходимость научиться беседовать и с ними… С генералом лучше всего толковать о выигранных войнах. Начинаешь хвалить его, льстишь его идиотскому тщеславию, а потом — еще до того, как он успеет сообразить, что к чему, — избавляешь разбогатевшего простофилю от излишне тяжелого бумажника.
— У меня к вам еще один небольшой вопрос, — перебил его Чэд. — Скажите, ведь это вы — только смотрите мне в глаза, — это вы довели Касл-Хоум до такого состояния, словно там носороги в волейбол играли?
— Я сделал не только это! — Уэйд снова осушил свою рюмку и даже пустил слезу от умиления. — Мотор с вашей лодки снял тоже я, сейчас он покоится где-то на дне океана.
— Да, чудесную ночь мне довелось провести! Приятное общество, кругом — ни души. Я никогда об этом не забуду, дружище, — заверил его Чэд. — Может быть, человек с бритвой в руках, который снял головки с моих ангелочков, — это тоже вы?
— Конечно, — с гордостью сознался Уэйд. — Но бритва существует только в вашей фантазии. Я пользуюсь исключительно столовым прибором, состоящим из ножа, ложки и вилки, — он сделал небольшую паузу. — А теперь, с вашего позволения, я тоже задам вопрос. Скажите, не вам ли я обязан этой шишкой? — он нагнул голову и постучал пальцем по затылку.
— Вы имеете в виду ловушку, которую я поставил в подвале?
— Я так и предполагал… Но я не обижаюсь, вы были, так сказать, ночным сторожем, охранявшим самого себя, — репликам Уэйда нельзя было отказать в остроумии.
— А что вы скажете по поводу канистры с керосином?
— Она уже была в подвале, когда я в первый раз спустился в него. У меня нет привычки сжигать свои жертвы живьем. Я считаю это бесчеловечным.
— А история со сливками? — продолжал допытываться Чэд.
— Вы имеете в виду яд? — голос Уэйда задрожал от возмущения.
— Слабительное, — сухо уточнил Чэд. — Но в больших дозах оно может действовать как яд.
Уэйд поднял руку.
— Клянусь, что не имею к этому никакого отношения, — из-за отсутствия библии он поднял глаза к небу или, точнее, к прокуренному потолку кабачка.
— А кто же имеет к этому отношение? Может, ваша любимая сестрица?
— Вы имеете в виду эту старую, вечно брюзжащую ханжу, эту ходячую подушку для иголок? — Уэйд произнес эти слова с такой ненавистью, что усомниться в их искренности было просто невозможно. Он целую минуту жадно ловил ртом воздух, прежде чем смог вновь обрести душевное равновесие. Потом сказал: — Дружище, вполне возможно, что это — дело ее рук. Это такая коварная особа, что я с удовольствием вручил бы орден тому человеку, который отправил бы ее на тот свет.
— Я хотел бы еще задать один важный вопрос, — очень важный. Речь идет о человеческой жизни, которая, как я полагаю, для вас священна.
— Да, человеческая жизнь для меня священна, человек живет только один раз.
— Кто в Касл-Хоуме убил женщину?
Уэйд мгновенно стал таким трезвым, словно все это время потягивал только содовую воду, а не опрокинул в себя шесть-восемь рюмок виски.
— Какую женщину?
Чэд рассказал обо всем случившемся.
Глаза Роберта Уэйда сощурились, подбородок подался вперед.
— До этой самой минуты я абсолютно ничего не знал об убийстве, — сказал он, еле шевеля губами. — Но кое-какие мысли на этот счет у меня есть.
— Какие мысли? — быстро перебил Чэд.
— Этого я вам не могу сказать. Скажу только: если мое предположение хоть частично подтвердится, кое-кому придется держать передо мной ответ.
— Вы думаете, ваши родственники в какой-то степени замешаны в этом убийстве?
— От них всего можно ожидать, — ответил Уэйд. — У них даже хватит наглости и меня обвинить в убийстве. Вам обязательно нужно будет передать нашу беседу инспектору?