— Пс-с-с! — покачала головой Афродита, едва скрывая игривую улыбку. Она представила себе Эрентраут Марию и Эдуарда Трутца, лобызающимися при тайной встрече.
— Трогательная история, — сказала она. — И, конечно, ужасная, — быстро добавила она, заметив движение на лице полковника. — Я, правда, слабая женщина, а не боевой прусский гвардеец, но я бы никому не спустила таких штучек. Думаю, от тетушки полетели бы клочья…
— Я бы тоже сделал что-нибудь такое, — сказал полковник, принимая воинственную позу. — Но прежде надо было до нее добраться.
— То есть как?
— Именно так, я никогда в жизни не видел вашу тетушку.
— Да не может быть!
— Но это факт!
— Значит, вас шантажировал некто, кого вы никогда не видели?
— Понимаю, что это звучит дико, но это правда.
— Значит, она, моя тетушка… баронесса, вам писала?
— Ну что вы, для этого она слишком хитра. Она подсылала ко мне своих марионеток.
— Марионеток?
— Да. Своего секретаря, благородного Ганса фон Гиммельройта. Иногда виконта де Бассакура.
— Виконт тоже замешан?
— Я имел с ним три беседы. Если здесь вообще может идти речь о беседе. Он действовал, как сам говорил, от имени и по поручению баронессы.
— Звучит убедительно. У меня с самого начала было такое чувство, что этот блеющий господин весьма прожженный тип.
— К сожалению.
— Послушайте, но ведь бывали же вы на заседаниях этого вашего движения? Вы член правления?
— Да. Но баронессу всегда кто-нибудь замещал. Тот же секретарь, который, слава богу, дал, наконец, дуба. Или ее заместитель виконт. Вот так, уважаемая.
— Странно, — недоумевала Афродита. — Может быть, и другие члены правления не знали моей тетушки?
— Не могу утверждать. Говорю только о себе. Никогда ее не встречал, ни на заседаниях, ни при других обстоятельствах.
— А графиня Хазенталь? Уж вы-то должны знать.
— Да. Эрентраут Мария… я хотел сказать, графиня Хазенталь тоже никогда не видела вашу тетю и с нею не разговаривала.
— А вы считали нормальным такое странное обстоятельство? У меня бы это вызвало недоверие. Я бы не смогла состоять в организации, руководитель которой никогда не показывается на людях.
— Нехорошо, в самом деле… — полковник смущенно потирал руки. — Но как-то не приходило в голову. Я не находил это странным. Кроме того, было известно, что баронесса нелюдима и своенравна.
— Откуда же было известно?
— М-м, просто известно и все.
— Ясно, — сказала Афродита и задумалась.
Полковник тоже молчал. Минуты через три он зашевелился:
— Я жду ответа, уважаемая! Вы подумали над моим предложением?
— Нет! — честно отвечала Афродита. — Мне, собственно, не над чем думать. Я понятия не имела о проделках моей тетушки и не располагаю бумагами, которых вы требуете.
— Но вы наследница!
— Так говорит виконт, — уточнила Афродита. — Сама я об этом ничего пока не знаю.
— Разве вы приехали в Кельн не для того, чтобы вступить во владение наследством баронессы?
— Нет. Я даже не знала, что тетушка, пока я сюда ехала, удалилась к праотцам.
— То есть, вы утверждаете, что у вас нет документов, дискредитирующих меня и графиню?
— Рада видеть, что, несмотря на тяжкие страдания, вы сохранили ясность ума.
Полковник вскочил со стула и начал багроветь.
— Вы не лучше своей тетки, — зарычал он, весь сотрясаясь. — Но вы меня не проведете. Я обещал Эрентраут Марии и я сдержу свое слово. Я положу конец этой истории!
— В таком виде вы должны больше нравиться вашей даме, герр полковник, — сказала Афродита. — Вы не по адресу расходуете свою запоздалую решительность. Повторяю, что я никаких дел не имела с моей тетей и не отвечаю за ее безобразия. Будь у меня бумаги, которыми вы так страстно хотите завладеть, я бы вам тут же отдала. Не собираюсь идти по стопам баронессы.
— Не верю ни единому вашему слову, — гневно топтался перед ней Эдуард Трутц. — Даю вам срок до завтра. Хорошенько подумайте, любезная. Иначе я без всякой жалости сдам вас полиции. Но еще до того так вас отделаю, что вы навеки меня запомните!
— Вы несете чепуху, полковник. Завтра утром вы воспитанно распрощаетесь со мной, как и полагается дворянину.
— Не дождетесь! Я вас завтра вышвырну на съедение полиции или отправлю на тот свет.
— Дело хозяйское, — холодно отвечала Афродита. — На вашем месте я бы еще раз все взвесила. Представляю, в какой восторг придет полиция и особенно бульварная пресса, когда узнает, что Эрентраут Мария графиня фон Хазенталь была, а, вероятно, и теперь еще ваша любовница. Бедный фон Хазенталь… К сожалению, он не может полюбоваться своими рогами. Кто-то поторопился его ухлопать, а, полковник? Не заблуждайтесь, я не из тех, с кем можно легко справиться. Можете быть свободны.