Оберинспектор глубоко вздохнул:
— Ну, так и быть. Хотя не могу понять, какая связь у делового письма с убийствами. Здесь баронесса, ваша тетя, от имени правления Европейского движения за монархию благодарит за добровольное ассигнование 10 000 марок. Гм, кого? Правление кефирного объединения. Баронесса обещает также, что просьба об использовании на кефирных наклейках дворянского герба будет как можно быстрее рассмотрена. Это все. Совершенно нормальное письмо.
— Взгляните на дату.
— 1 июня 19… года, — прочитал Баллер.
— Теперь смотрите, кто подписал письмо и чьей рукой написан адрес на конверте.
Оберинспектор, словно загипнотизированный, уставился на бумагу, затем уронил ее на стол.
— Но это же мистика! — воскликнул он.
— Отчего же. Все вполне осязаемо, — сказала Афродита. — Адрес заполнен баронессой. Она как обычно вместо полного имени и титула поставила сокращенное МФГБ. И в письме стоит ее подпись. И все собственноручно, не так ли?
— Но это же чушь! — забыл про психологию инспектор. — Первого июня баронесса была уже на том свете. Я же сам ее видел. То есть я ее тут видел. Никаких сомнений.
— Все правильно, — сказала Афродита. — Баронесса была убита в ночь с 29 на 30 мая. А первого июня она пишет письмо.
— Если это не подделка.
— Оно подлинное. Достаточно позвонить в кефирное правление, в Карлсруе. Что я, между прочим, уже сделала, инспектор. Письмо поступило туда утром третьего июня. И с подписью баронессы. Это вы легко установите.
— Что я и сделаю, — инспектор вручил письмо Шмидхену и приказал проверить.
Афродита улыбалась. Она была довольна началом.
— Итак, мы все это уточним. А пока хотелось бы знать, как это письмо попало к вам?
— Нашла, — соврала Афродита совершенно спокойно.
— Расскажите это своему скорпиону.
— Ну, возможно, я не совсем точно выразилась. Но вы помните поминальный ужин по баронессе?
— Еще бы, четвертое убийство.
— Совершенно верно, — на секунду Афродита как бы скорбя прикрыла ладонью глаза. — Бедняга граф фон Хазенталь. Вы, инспектор, легко можете представить себе суматоху, какую вызвала его смерть. Тут-то он и потерял письмо.
— Кто?
— Виконт де Бассакур, разумеется. Я же сидела рядом с ним.
— И вы его припрятали?
— А что мне было делать, скажите на милость? Виконт поспешил на помощь графу. Что мне было делать с письмом, спрошу я вас?
— Ну, вернуть виконту.
— Да, но меня же похитили, — выпалила Афродита и с удовольствием увидела, как у Гельмута Баллера отвалилась нижняя челюсть.
В течение последующих пятнадцати минут челюсть продолжала периодически отваливаться, пока Афродита не выложила все, что было, по ее мнению, необходимо выкладывать. Умолчала о мощном шантажном промысле баронессы, резонно полагая, что инспектор, живой человек, не вынесет всего этого зараз. Тут, пожалуй, нужна разумная дозировка. Напротив, она старалась выразительнее оттенить роль виконта де Бассакура, который, как она утверждала, был инициатором ее похищения. Но чтобы шантаж не оторвался все же от тетушки, Афродита довольно правдиво сообщила о мотивах злополучного похищения. Оберинспектора так поразило услышанное, что он еле кивнул в ответ на рапорт вернувшегося Шмидхена. Он растерянно бормотал:
— Похищение… шантаж… я надеюсь… в ваших интересах… вы все сможете доказать?
— Не знаю, — пожала плечами Афродита. — Все зависит от того, заговорит ли Валентин Кальбе. Думаю, что предпочтет молчать. Кому захочется обвинять самого себя.
— В таком случае история с похищением не стоит ломаного гроша. Может быть, она вообще придумана?
— Я лишь отвечала на вопрос, почему я не вернула виконту письмо, инспектор.
— Да, да, письмо, — Баллер хлопнул себя по лбу. — Не знаю, что и думать…
— Да все просто, — сказала Афродита, — одно из двух: баронесса первого июня была жива…
— Чепуха! — перебил Баллер. — Я твердо знаю, что она была мертва, я вообще хорошо знаю, кто мертвый, а кто живой.
— …или кто-то подделал ее подпись.
— Вот это, пожалуй, скорее, — задумался инспектор.
— В таком случае, — поспешила Афродита, — кому понадобилась подделка? Кто в курсе всех дел секретариата правления ЕДМ и в состоянии провернуть такую фальшивку?
Афродита поправила очки, разглядывая инспектора. А у того от напряжения вздулись вены на висках. Наконец он промямлил:
— Гм… да-с… собственно говоря, все идет к виконту де Бассакуру… хотя трудно представить…