Он вытащил из-под стойки телефон и набрал номер. Что за черт, не туда попал. Он утопил рычаг большим пальцем и набрал еще раз. Опять не туда. Смеясь, он стал вспоминать, что с ним такое. Вспомнил. Он же пьяный.
– Да, – пробормотала она теплым, сонным голосом.
– Это я.
– Джон? Где ты?
– Я здесь. – Шафт закрыл трубку обеими руками и заметил в сторону бандитов: – Ох уж эти женщины!
Бандиты засмеялись и закивали. Они понимали. Они знали все о черных мужчинах с их черными женщинами. С этими бабами надо осторожно, иначе они сядут тебе на шею. В знак одобрения они прикончили свои бокалы.
– Ты приедешь ко мне? – спросила Элли. – А который час? О господи, уже два... – Это она подобрала возле кровати светящиеся часы, и Шафт представил, как ее длинная изящная белая рука отделяется от погребальной белизны простыней. Ему захотелось почувствовать ее нежное прикосновение. – Милый, что случилось?
– Ничего, просто звоню тебе. Ты же сказала позвонить, если задержусь. А я задержусь тут еще на несколько часов.
– Джон, ты пил? Ты пьяный? У тебя такой голос, как будто ты напился.
– Ага! – Он подмигнул бандитам. – Есть немного, но я в порядке. У меня дела с этими людьми. Я просто приеду попозже, вот и все.
– Милый, я не понимаю. Я буду спать, но когда ты приедешь, я проснусь и открою тебе. – Она положила трубку.
– Я приеду и все объясню, – сказал он в мертвый телефон. – Не волнуйся, не надо. Теперь ты знаешь, со мной все в порядке. Спи спокойно. Ложись спать. Ладно. Хорошо.
Он выглядел немного окосевшим, когда положил трубку.
– Ч-че-ерт, – сказал он. – Эти бабы совсем не дают мужикам отвлечься. – Он снова потянулся за бутылкой шотландского виски, чтобы подлить себе и им.
– Достается тебе от нее? – спросил "бизнесмен".
– Ну не так, как ей от меня.
Они заржали. Они все еще гоготали, когда он стал набирать другой номер. Одной рукой он взял бокал и отхлебнул виски.
– Андероцци слушает, – ответили на другом конце. Голос тоже был сонный, но жесткий и решительный.
– Киска моя, – замяукал Шафт так нежно, как только умел.
– Кто это?
– Это я, киса. Я, Джелли Ролл. Я думал о тебе.
Быстро ли Андероцци догадается? Черт, да просыпайся, старый сундук!
– А-а! Я тоже о тебе думал, Шафт. Какого дьявола тебе надо?
– Куколка моя! Приезжай к своему старому Джиму! У меня для тебя кое-что есть! У меня есть, что ты любишь.
Бандиты так увлеклись, что забыли смотреть в окно. Ну до чего ушлый ниггер! Как ловко он охмуряет вторую цыпку подряд! Ах ты черный жеребец!
Андероцци окончательно проснулся:
– Ты где, Шафт?
– Послушай, киса, я в баре "Доктор Но", это угол Джейн и Хадсон-стрит. Они здесь собираются выкинуть твоего старого Джима на мороз. Приезжай ко мне, тепленькая моя.
– Сколько их?
– Два. Два часа.
Бандиты хихикали и перемигивались от нетерпения. Они не знали, как он вытащит девушку к себе, но хотели, чтобы у него получилось.
– Мы окружим твой бар со всех сторон, – говорил Андероцци. – Ради бога, никакого героизма, падай на пол и не двигайся.
– Да, да, киса, – шептал Шафт, – вот хорошая девочка. Не волнуйся, о такси старина Джим позаботится. И о тебе – тоже.
Шафт положил трубку и обменялся с бандитами улыбками вроде в знак мужской солидарности. Больше звонков в молчащий телефон разыгрывать не стоит. Слишком глупо.
– Ну что, приедет? – спросил один.
– А как же, приятель!
Шафт облокотился на деревянную полку в задней части бара. Никерсон или еще кто-то оставил там пачку "Мальборо". Вытряхнув одну сигарету, Шафт закурил и стал похож на черного дракона, выпускающего дым через нос. Что ни говори, а через десять минут эти два клоуна поднимут головы и увидят у центрального входа бело-зеленую полицейскую машину. Может быть, и у бокового тоже.
Шафт снова нагнулся посмотреть на пистолет под стойкой.
– Лимоны закончились, – доложил он, выпрямляясь. Они глядели на него с недоверием. – Да, у нас тут много лимонов уходит. Три, четыре дюжины за...
Пистолет очутился в его руке, едва лишь все началось. Он успел среагировать на секунду раньше бандитов. Три человека молча вошли в боковую дверь. Они застыли на одной линии, направив свои чудовищные "ремингтоны" 12-го калибра на лица двоих людей у стойки.
В это мгновение рука Шафта легла на стойку. Кольт занял положение посередине, в пятнадцати дюймах от одного и от второго. Две фигуры скользнули мимо окна и ворвались в бар через центральный вход. Еще двое стрелков.
– Нет-нет, – предостерег Шафт спокойно и холодно. – Не делайте этого. Просто оставайтесь на своих местах.
Изумление и недоверие было на лицах бандитов. Их же натаскивали специально для такого. Они чуяли копа за два квартала. И вот теперь вокруг было пять копов с пушками, которые их окружали, а сзади еще большой ниггер с кургузым пистолетиком.
– Руки! – скомандовал он, заметив их рефлекторное движение к оружию за поясом. – Руки!
Они оба подняли над головой холеные, с маникюром руки.
Один из полицейских быстро вышел вперед, держа их на прицеле. Свободной рукой он мастерски заскользил по внутренностям их пиджаков, проверил пояса и брюки. Три извлеченных у них пистолета исчезли в карманах его черного болоньевого плаща. Передав "ремингтон" другому полицейскому, он защелкнул на руках бандитов наручники.
– Порядок, – сказал коп, который по виду был за старшего. – Увозим их отсюда.
В баре "Доктор Но" стояла мертвая тишина. Первый случай в истории, подумал Шафт.
– Вы поедете с нами, мистер Шафт? – спросил офицер.
Бандиты повернули к нему горящие злобой лица. Шафт поднял бутылку "Джонни Уокера".
– Хотите еще выпить на дорожку?
Жаба в сером пиджаке не успела харкнуть IIIафту в физиономию. Она успела только подумать, облизывая губы, и ее голова уже скрылась в потоке виски, стекла и крови. Полицейский выругался. Раздался женский визг.
– Ладно, – сказал главный коп. – Мы сначала заедем в больницу Святого Винсента и там зашьем его. Поехали.
Глава 8
Он ничем не мог помочь. Так он был устроен. Вызов – ответ. Причина и следствие были сиамскими близнецами его натуры, они были ближе, чем две трущобы в Гарлеме. Получив вызов, он не думал, не сомневался, не загадывал наперед. Чугунный шар его гнева разил без предупреждения. Позже, возможно, и наступала некая рефлексия. Он спрашивал себя, не совершил ли какой-либо ошибки, но это бывало много-много месяцев спустя. Но и тогда он оценивал только полезный эффект своего поступка, а не мучился угрызениями совести.
У Шафта на руке был небольшой порез. Бутылочный осколок отскочил от пола и чиркнул по мясистой мякоти его ладони. Ранка была маленькая и безболезненная, но сильно кровоточила. Шафт, конечно, пренебрег правилами антисептики и стал отсасывать кровь. Кровь была теплая, соленая и имела привкус виски. Шафт сплевывал ее в раковину под стойкой.
– Меня-я-я зову-у-у-т Гра-ф-ф Дра-а-аку-ла, – засипел Ролли Никерсон, закатывая глаза на манер Белы Лугоши. – Я ж-ж-и-ву в з-з-а-амке в Транс-с-ильва-а-нии и пью кро-о-о-ф-фь.
Никерсон и девушки – это все, что осталось от былого многолюдья в баре "Доктор Но". Полицейские предложили всем разойтись. Публика приняла предложение близко к сердцу. Никерсону и девушкам разрешили остаться, потому что он объяснил, что он и есть бармен.
– Этот человек – мой заместитель. – Он показал на Шафта. – А это, – жест в сторону девушек, – ночные гардеробщицы.
Шафт очень устал. Полицейские ушли после того, как он пообещал, что о двоих бандитах позже расскажет Андероцци. Время еще позволяло. Для начала он должен был привести себя в порядок. Куда же запропастился пиджак? Вот он, висит на крючке у табачного автомата. Натягивая пиджак и пряча руку в рукав, Шафт наблюдал поверх стойки за Никерсоном и девицами. Когда актеры нервничают, думал Шафт, они могут прикинуться другим человеком, а не тем, которого жизнь схватила за задницу. Никерсон, например, глубоко вошел в образ Дракулы.