— Пока неясно. Скажи, Стелла, а вот эта авария… Не пытался ли он действительно покончить с собой?
— Все может быть, — вздрогнула девушка. — Он же сказал, что не хочет возвращаться, но не объяснил почему.
— Возможно, мне удастся что-нибудь выяснить, когда я осмотрю разбитую машину. Кстати, где она?
— У Ринго, на его площадке для металлолома. — Девушка поднялась и беспокойно переступила с ноги на ногу. — Мама, наверно, уже собирается разыскивать меня с помощью полиции. Вы сообщите мне, если узнаете о Томми что-нибудь новое?
— Пожалуй, будет трудновато, учитывая настроение твоей матери. Почему бы тебе не связаться со мной, как только представится возможность? Вот по этому телефону ты всегда сможешь меня найти. — Я подал ей свою визитную карточку.
Стелла поблагодарила, быстро спустилась по лестнице и исчезла среди деревьев.
Глава VI
Я вернулся в город и свернул на главную улицу. Здесь, в старых, обветшавших домах, размещались многочисленные дешевые кафе, бильярдные и лавки, торговавшие всякой рухлядью. Мокрые от дождя тротуары были почти безлюдны.
Я поставил машину перед магазином спортивных товаров и справился у владельца, где находится «Бар на этаже». Он показал на запад, к морю, и заметил:
— Днем бар обычно закрыт.
— А где гараж Ринго?
— В трех кварталах к югу отсюда, на Сенджер-стрит, перед первым светофором после железнодорожных линий.
Я поблагодарил его.
— Не стоит благодарности. — Это был человек средних лет, с усами песочного цвета, явный неудачник, пытающийся скрыть свои беды и огорчения под напускной жизнерадостностью. — Могу продать водонепроницаемый чехол для шляпы.
— Сколько?
— Доллар и два цента.
Я не возражал, и он надел чехол на мою шляпу.
— Конечно, красоты он не прибавляет, но…
— Красота — понятие относительное.
— Вот именно, — улыбнулся он. — Я сразу понял, что вы умный человек.
Мое имя Боткин, Джозеф Боткин.
— Лу Арчер.
Мы обменялись рукопожатиями.
— Рад познакомиться. Надеюсь, вы не сочтете меня излишне любопытным, если я спрошу, почему такой человек, как вы, захотел выпить в заведении вроде «Бара на этаже»?
— А почему бы и нет?
— Не нравится мне, как там ведутся дела. Эта забегаловка компрометирует весь наш район, хотя он и так не блещет своей репутацией.
— Как же именно там ведутся дела?
— Ну взять хотя бы такой факт: в баре все вечера напролет околачиваются подростки, причем, оказывается, с разрешения хозяев.
— А чем еще они занимаются, хозяева?
— Я, кажется, разболтался. — Торговец взглянул на меня и прищурился. — Не слишком ли много вы задаете вопросов? Вы, часом, не из финансовых органов? Одним словом, бар открывается в пять вечера…
Было двадцать минут пятого. Я вернулся к машине и, выехав на Сенджер-стрит, без труда отыскал гараж Ринго, окруженный высоким деревянным забором, на котором большими белыми буквами была намалевана фамилия владельца. Я миновал ворота и направился к открытой двери конторки, где меня дружелюбно встретила черная овчарка. Вслед за ней из конторки вышел коренастый толстяк с большим, туго обтянутым клетчатой рубашкой животом.
— Извините, мы не ожидали клиентов… Лев, ты не укусишь его, правда?
Овчарка повела на меня глазами и, разинув пасть, высунула длинный язык.
— Чем могу быть полезен, мистер? — спросил Ринго.
— Я хочу взглянуть на машину. Ринго обвел рукой двор гаража.
— У меня их сотни, — хмыкнул он, — но ни на одной из них вы не сможете выехать отсюда.
— Мне нужно осмотреть одну конкретную машину, — ответил я, предъявляя визитную карточку страхового агента, одну из тех, что всегда имел при себе для подобных визитов. — Это довольно новый, насколько мне известно, «додж», принадлежавший некоей миссис Карлсон и разбитый примерно неделю назад.
— Знаю. Сейчас покажу.
Ринго надел черный прорезиненный плащ, и мы в сопровождении Льва пошли по узкой дорожке между двумя рядами разбитых машин. Один вид продавленных радиаторов и капотов, разбитых вдребезги ветровых стекол, оторванных бамперов, рваных сидений и лопнувших покрышек наводил на мысль о мировой катастрофе.
— Все машины в этом ряду совершенно негодные, — пояснил Ринго. — Машина миссис Карлсон — вторая с конца, а вон тот «понтиак», — сразу за ней, доставлен позже. Машины неслись навстречу друг другу и столкнулись на полном ходу. Оба водителя погибли. — Он вздрогнул. — Без крайней необходимости я никогда не езжу по автострадам.
— А при каких обстоятельствах была разбита машина Карлсон?
— Ее самовольно взял покататься мальчишка Хиллманов, проживающих по соседству с Карлсонами. Вы же понимаете, как обращаются с чужой машиной эти сопляки! По словам регулировщиков, он прозевал поворот, съехал с дороги, пытался снова выбраться на нее, но перевернулся и врезался в дерево.
Я подошел к машине и осмотрел ее со всех сторон. На крыше кузова, на капоте и на бамперах виднелись глубокие вмятины, словно кто-то в ожесточении колотил по ней кувалдой. Ветровое стекло отсутствовало, распахнутые дверцы чудом держались на петлях. Тщательно осматривая машину, я обнаружил в щели между сиденьем водителя и спинкой небольшой кусок белого пластика с прикрепленным к нему латунным ключом и надписью: «№ 7. Мотель «Дак».
— Осторожно, не порежьтесь обо что-нибудь, — предупредил Ринго. — Что вы, собственно, ищите?
Прежде чем повернуться к Ринго, я незаметно сунул ключ в карман.
— Не могу понять, как мальчишка остался цел.
— Он ведь держался за рулевое колесо, а оно, на его счастье, не сломалось.
— А нельзя ли допустить, что он разбил машину умышленно?
— Сомневаюсь. Нужно быть психом, чтобы пойти на это, хотя от нынешних мальчишек можно ожидать чего угодно.
— Кто-нибудь мог быть с ним в машине?
— Тоже сомнительно. У сидений нет привязных ремней, значит, пассажиры здорово бы пострадали. — Ринго взглянул на небо и нетерпеливо добавил: — Знаете, мистер, если вас интересуют подробности, обратитесь в дорожную полицию, а мне пора закрываться.
Часы показывали пять без десяти, и я вернулся к «Бару на этаже». Внутри уже горело несколько лампочек, но дверь все еще была закрыта. Я вынул из кармана найденный ключ и принялся размышлять, как он оказался в разбитой машине. Помимо всего прочего, это могло означать, что изящная миссис Карлсон неверна своему супругу.
Вскоре после пяти низенький человек в красном пиджаке открыл дверь бара и встал за стойку. Я вошел и сел напротив него. Теперь он показался мне значительно выше. Заглянув за стойку, я увидел, что он стоит на деревянной платформе высотой около фута.
— Там мне удобнее наблюдать за залом, — объяснил бармен и ухмыльнулся:
— Вот моя жена ростом около шести футов и соответствующего телосложения.
Кстати, ей давно бы пора быть тут, — недовольно добавил он, взглянув на часы. — Вам что?
— Коктейль из виски с лимонным соком и фруктами… Вы хозяин?
— Я и жена — партнеры.
— А тут у вас неплохо, — заметил я, хотя ничего особенного не видел — все, как в посредственных барах и дешевых ресторанах с третьеразрядными варьете. У двери в кухню, прислонившись к стене, стоял старик — официант и, казалось, дремал.
— Спасибо. Мы рассчитываем еще кое-что улучшить. — Разговаривая, бармен ловко готовил коктейль. — Я что-то не помню вас. Вы раньше не заглядывали к нам?
— Я из Голливуда. Говорят, у вас выступает довольно приличный джаз.
— Верно.
— Он и сегодня будет играть?
— Нет, только по пятницам и субботам. В обычные дни у нас маловато клиентов, а музыкантам надо платить. Вы антрепренер?
— Иногда я представляю некоторых музыкантов. У меня агентство в Лос-Анджелесе.
— Сэм захочет поговорить с вами. Он руководитель джаза.