— И это, безусловно, сказывается на вас. Пэтч с усилием взял себя в руки:
— Что вы! Я люблю свою работу. Честное слово! Никакой другой профессии у меня и нет. Я люблю детей, и дети любят меня.
— Я видел.
Пэтч не заметил моей иронии.
— Я бы подружился и с Томом Хиллманом, если бы… если бы он остался у нас.
— Почему же он не остался?
— Сбежал. Украл у садовника ножницы, прорезал сетку в окне своей комнаты и сбежал.
— Когда именно?
— В ночь на воскресенье, между моими обходами общежития. Я делаю обходы в одиннадцать вечера и рано утром.
— А что случилось до этого?
— В субботу вечером? Он уговаривал ребят напасть на воспитателей и обслуживающий персонал школы. Я ушел из столовой после ужина и слышал все из своего кабинета. Он пытался убедить ребят, что они лишены тут всяких прав и что им следует драться за них. Кое-кто из наиболее возбудимых подростков, готовы были поддаться на его уговоры, но я вовремя вмешался, велел ему замолчать, и тогда он бросился на меня.
— И ударил?
— Первым ударил я. Да. И не стыжусь. Я обязан поддерживать авторитет воспитателя. — Пэтч погладил свой кулак. — Я сбил его с ног. Здесь необходимо показывать ребятам, что перед ними настоящий мужчина. Они будут уважать только того, кто заставит их считаться с собой…
— Ну а потом?
— Я помог ему добраться до его комнаты, доложил обо всем Спонти и порекомендовал посадить Хиллмана в карцер. Спонти, однако, не внял моему совету. А ведь мальчишка не смог бы сбежать, если бы упрятать его в карцер.
Между нами, во всем виноват Спонти, только, — он понизил голос, — только не ссылайтесь на меня в разговоре с ним.
В дверь кто-то постучал.
— Мистер Пэтч! — послышался женский голос.
— Да, миссис Мэллоу?
— Ребята безобразничают и не хотят ничего слушать… Чем вы заняты?
— Беседую с человеком, которого прислал доктор Спонти.
— Прекрасно. Нам тут как раз нужен человек, если только он настоящий мужчина.
— Да? — Пэтч рывком распахнул дверь. — Оставьте при себе ваши намеки, миссис Мэллоу! Я знаю кое-что такое, что не очень-то понравится доктору Спонти.
— Я тоже знаю кое-что!
Щеки миссис Мэллоу покрывал густой слой румян, крашеные рыжие волосы подстрижены челкой. На женщине было темное форменное платье, фасон которого вышел из моды лет десять назад, и ожерелье из искусственного жемчуга.
Довольно приятное лицо несколько портили глаза, словно выцветшие от всего виденного и пережитого.
— Хэлло! — приветствовала меня миссис Мэллоу.
— Моя фамилия Арчер. Доктор Спонти поручил мне заняться делом Тома Хиллмана.
— Он выглядел очень мило, пока над ним не поработал наш местный маркиз де Сад.
— Да, но я действовал лишь в порядке самообороны! — вскинулся Пэтч. — Не так уж мне приятно причинять боль кому бы то ни было. Но я обязан защищать свой авторитет.
— Отправляйтесь-ка к ребятам и проявите там свой авторитет. Но если вы еще кого-нибудь изуродуете, я сама расправлюсь с вами!
Пэтч мрачно взглянул на женщину, повернулся на каблуках и вышел. Шум в вестибюле немедленно прекратился, словно он захлопнул за собой звуконепроницаемую дверь.
— Бедняга Пэтч! — проговорила миссис Мэллоу. — Слишком давно он тут крутится. Все мы бедняги. От долгого общения с подростками все мы в конце концов становимся психами.
— Что же вас удерживает в «Забытой лагуне»?
— А мы, как заключенные, которые провели в тюрьме долгие годы, настолько привыкаем ко своему окружению, что уже не в состоянии жить вне его.
— Просто поразительно, как охотно все вы тут говорите о своих проблемах, но умалчиваете о том, что хотелось бы знать. Вы можете дать мне четкое представление о Томе Хиллмане?
— Могу поделиться только личными впечатлениями. Он очень неплохой юноша, ему у нас вовсе не место. Том быстро это понял и предпочел сбежать.
— Почему вы считаете, что ему не место у вас?
— Вас интересуют подробности? В Восточное крыло мы помещаем подростков со всякого рода отклонениями, вытекающими из переходного возраста.
Подростков с симптомами нарушенной или дефективной психики мы поселяем в Западном крыле.