По договоренности с матерью мы оплатили все расходы по ее пребыванию в родильном доме.
— Кто она?
— Какая-то бедная обманутая девушка. Я не встречалась с ней и не испытывала никакого желания встречаться. Мне всегда хотелось чувствовать, что Том мой собственный сын.
— Понимаю.
— Да и какое значение имеет, особенно сейчас, кто были его родители?
— Большое, особенно если он бродит сейчас по Лос-Анджелесу и разыскивает их. А у меня есть основания думать, что именно этим он и занят.
Вы знаете фамилию врача?
— Муж, вероятно, знает.
— Но его же нет.
— Попробую поискать в его письменном столе.
Я пошел вместе с ней в кабинет Хиллмана и, пока она рылась в столе, снова присмотрелся к фотоснимкам. Особенно долго я разглядывал фотографию Дика Леандро, снятого на яхте, но его пышущее здоровьем невыразительное лицо ничего мне не сказало. Возможно, оно многое могло сказать кому-то другому? Я быстро снял снимок со стены и положил в боковой карман. Элейн Хиллман ничего не заметила.
— Нашла, — повернулась она ко мне. — Имя и фамилия врача — Илайджа Вейнтрауб.
Глава XXII
Я позвонил доктору Вейнтраубу, и он подтвердил, что в свое время оформил усыновление Тома четой Хиллманов, но отказался сообщить по телефону какие-либо подробности. Мы договорились, что я побываю у него после полудня.
Перед тем как поехать в Лос-Анджелес, я навестил лейтенанта Бастиана. Он занимался расследованием вот уже три дня, и настроение у него было не из лучших. Еще более хриплым, чем обычно, голосом он насмешливо заметил:
— Очень мило с вашей стороны навещать меня хотя бы раз в несколько дней!
— Я теперь работаю для Ральфа Хиллмана.
— Знаю. Однако мы работаем по одному и тому же делу, и предполагается, что должны сотрудничать, а это, в частности, означает периодически обмен добытой информацией.
— Зачем же, по-вашему, я здесь?
— Вот и прекрасно. Так что вам удалось узнать о молодом Хиллмане?
Я рассказал Бастиану все. Во всяком случае, достаточно для спокойствия его и моей совести. Я не упомянул об усыновлении, о докторе Вейнтраубе и о вероятном появлении Тома на автобусном вокзале в Санта-Монике сегодня вечером. Обо всем остальном, включая и мое предположение, что Том добровольно скрывался в гостинице «Барселона», я сообщал лейтенанту обстоятельно, со всеми подробностями.
— Жаль Отто Сайп убит, — проворчал Бастиан. — Он мог бы здорово нам помочь.
— Меня сейчас больше интересует другое убийство. Вы видели нож, которым прикончили Гарли?
— Еще не видел, но у меня есть его описание. — Бастиан взял со стола одну из бумаг. — Охотничий нож с клеймом орегонской фирмы Фортсмана.
Широкое, очень острое лезвие с заостренным концом и резиновая черно-белая рукоятка. Нож почти совершенно новый… Описание точное?
— Я видел только рукоятку. Но, судя по описанию, таким же ножом убита Кэрол.
— Я так и доложил в Лос-Анджелес. Мне обещали прислать нож для идентификации.
— Вот это-то я и хотел предложить вам.
Бастиан подался вперед и с силой опустил руки на разбросанные по столу бумаги.
— Вы предполагаете, Гарли убит кем-то из жителей нашего города?
— Не исключено.
— Во имя чего? Из-за денег Хиллмана?
— Вряд ли. В Лас-Вегасе Гарли проиграл все, что имел. Я разговаривал с шулером, который его обчистил.
— Тогда из-за чего же?
— Этого мы не узнаем, пока не найдем убийцу.
— Вы кого-нибудь представляете себе в такой роли?
— Нет. А вы?
— Представляю, но пока помолчу.
— Потому, что я работаю для Хиллмана?
— Ничего подобного я не сказал… Да, вас спрашивал Роберт Браун, отец покойной. Он сейчас в муниципалитете.
— Я поговорю с ним завтра.
— А несколько минут назад звонил Гарольд Гарли. Он тяжело переживает смерть брата.
— Вроде понятно. Когда вы его отпустили?
— Вчера. Не было причин задерживать.
— Он сейчас дома, в Лонг-Биче?
— Да. Он будет давать показания на процессе, если только кто-нибудь из преступников к тому времени останется жив.
Бастиан не удержался от этой шпильки, намекая на смерть Отто Сайпа и мою причастность к ней.
Направляясь на встречу с доктором Вейнтраубом, я сделал крюк и заехал на бензозаправочную станцию Бена Дэли. С повязкой на голове он стоял у одной из помп, но, увидев меня, скрылся в конторке. Почти тут же из нее вышел подросток, очень похожий на Дэли, и неприветливо спросил, что мне угодно.