Хиллман круто повернулся и выбежал из комнаты. Я устремился за ним, не ожидая, пока Спонти откажется от моих услуг, и остановил Хиллмана уже в тот момент, когда он садился в машину.
— Куда вы едете?
— Домой. Моя жена плохо себя чувствует.
— Разрешите довезти вас?
— Ни в коем случае, если вы человек Спонти!
— Я ничей, сам по себе. Спонти поручил мне найти вашего сына, и я намерен выполнить поручение, если вы и миссис Хиллман окажете мне содействие.
— Что мы должны сделать?
— Рассказать, что представляет собой ваш сын, кто его приятели, где он бывал и…
— Зачем все это нужно теперь? Том в руках гангстеров, они требуют выкуп, и я готов его уплатить.
— Все может быть не так просто, как вам кажется, — сказал я. — Но тут не место для подобного разговора.
Хиллман вышел из такси и расплатился с шофером.
— Кстати, о деньгах, — сказал я, усаживаясь за руль своей машины и приглашая Хиллмана занять место рядом. — Надеюсь, вы все же не станете выбрасывать две тысячи долларов, а? — Я расправил чек и передал его Хиллману.
Положив чек в бумажник, Хиллман вдруг громко застонал, закрыл лицо руками и беспомощно прислонился головой к ветровому стеклу.
— Я не должен был отдавать Тома в эту школу, — спустя некоторое время проговорил он.
— Слезами горю не поможешь.
— А я и не плачу. — Хиллман выпрямился; глаза у него действительно были сухие.
— Мистер Хиллман, я не спросил, где вы живете.
— В Эль Ранчо. Поезжайте по направлению к городу, я покажу вам кратчайший путь.
Из будки, ковыляя, вышел привратник. Мы обменялись приветствиями, и он открыл ворота. Выполняя указания Хиллмана, я повел машину по дороге, пересекавшей заросшую тростником равнину. Мы миновали бывший пустырь, застроенный большими домами и университетскими общежитиями, и поехали вдоль аэродрома, с которого взлетал самолет.
Взглянув на Хиллмана, я заметил у него на лице такое выражение, будто он сожалеет, что не сидит в этом самолете.
— Скажите, почему вы решили поместить сына в заведение Спонти?
— Я боялся за него, мне все время казалось, что он вот-вот окажется замешанным в какое-нибудь грязное дело, — медленно ответил Хиллман. — Я надеялся, что в «Забытой лагуне» его направят на путь истинный и вскоре он сможет снова учиться в средней школе, которую должен закончить в этом году.
— Уточните, пожалуйста, что значит «грязное дело». Кража машины?
— Ну, это лишь один из факторов, хотя кражи, как таковой, не было, я уже объяснял.
— Упомянули, но не объяснили.
— Он взял машину Рии Карлсон — она и ее муж Джей живут рядом с нами.
Оставлять на ночь новую машину на открытой стоянке, да еще с ключом от зажигания, — все равно что пригласить кого-то воспользоваться ею для увеселительной поездки. Я так им и заявил. Джей, не сомневаюсь, согласился со мной, если бы не имел зуб на Тома и если бы Том не разбил машину. Правда, она была застрахована, но они все же нашли нужным устроить скандал.
— Машина серьезно повреждена?
— Совершенно разбита. Уж не знаю, как Том ухитрился перевернуть ее, не получив даже царапины.
— Куда он ехал?
— Возвращался домой, и почти у самого дома… Я покажу вам место.
— Откуда он возвращался?
— Не знаю. Его не было всю ночь, но он не захотел сказать, где пропадал.
— Когда это произошло?
— В предпоследнюю субботу. Полицейские привели его домой часов в шесть утра и посоветовали сейчас же вызвать врача. Никаких повреждений у него не обнаружили, но Том вел себя, словно помешанный, и пришел в ярость, когда я попытался расспросить, где он провел ночь. В таком состоянии я его еще не видел. Он всегда радовал меня своей уравновешенностью, а тут вдруг заявил, что я не имею права вмешиваться в его жизнь, что я вовсе не его отец, и так далее и тому подобное. К сожалению, я не сдержался и ударил его, он повернулся ко мне спиной и вообще перестал разговаривать.
— Он был пьян?
— Не думаю… Нет, не был, я бы почувствовал запах вина.
— А как с наркотиками?
— Исключено.
— Доктор Спонти утверждает, что ваш сын как-то по-особенному реагировал на транквилизаторы. Обычно так реагируют наркоманы-хроники.
— Мой сын не употреблял наркотиков.
— У нас многие подростки становятся заядлыми наркоманами, а родители узнают об этом последними.