— Если не упустишь этот «крейслер», она будет твоя!
В ответ таксист хмыкнул:
— Если я его упущу, то сниму с тебя штаны и пойду по Голливуду пешком.
Через четверть часа «крейслер» въехал в очень приличный район и остановился перед красивым домом.
Вскоре Вилли Шутник скрылся в дверях и я последовал за ним. Меня остановил молодой привратник с широченными, как у гориллы, плечами:
— Мистер желает кого-нибудь видеть? Сейчас я запишу ваше имя в книгу посетителей, а затем пропущу вас в дом, если вас пожелают видеть.
Я решил пойти на маленькую хитрость. Оглядевшись, я увидел, что лифт остановился на пятом этаже. После этого я снова обратился к привратнику:
— Слушай, у меня труднопроизносимая фамилия, и чтобы не диктовать тебе по буквам, я покажу лучше водительские права.
Я стал боком к стойке и, приподняв над головой согнутую в локте правую руку, левой начал искать во внутреннем кармане пиджака права. Молодой человек привстал и чуть наклонился вперед в нетерпении, ожидая удостовериться и переписать по буквам мою фамилию. Это было его ошибкой и очень серьезной. В одно мгновение локоть моей правой руки со страшной силой опустился на его переносицу. Этим трюком я пользовался очень редко, можно сказать, в исключительных случаях. И тогда, когда мне приходилось пользоваться этим приемом, никто и никогда не мог устоять на ногах.
А этот устоял! Не теряя ни секунды, я ударил его рукояткой пистолета в висок и, наконец, он бесшумно повалился на ковер по другую сторону стола. Даже привстав на цыпочки, я не мог увидеть его, так он удачно упал. Еще раз убедившись, что этого молодца не видно ниоткуда, я устремился наверх. Пятый этаж… Я стоял в раздумье: за которой из шести дверей проживает Вилли Шутник? Но скоро он сам указал на это. Вернее, не он, а пистолет, направленный на меня из-за двери.
— Старайся не делать резких движений, дружок! И заходи поживее! — приказал его голос.
Мне ничего не оставалось, как только подчиниться.
Когда я вошел, он стоял с пистолетом в руке, причем, держал его так, как это делают настоящие профессионалы. У меня пропала всякая охота предпринимать какие-нибудь хитрости.
В способности по части стрельбы из пистолета мне с ним не сравниться!
Глядя мне прямо в глаза, он сказал:
— Я сразу понял, что эта гора мяса, там внизу, тебя не остановит. Тебе нужно нечто другое.
Пока он занимался болтовней, я осмотрелся по сторонам. Везде царила роскошь. Большие и мягкие бухарские ковры, позолота, фрески. В углу бар с набором напитков и всего того, что жаждет душа мужчины.
— Что вам от меня нужно, Бакстер?
— Посмотреть на вас поближе! — ответил я, делая шаг вперед.
— Стой на месте, кретин! С такого расстояния я могу ошибиться только нарочно.
— А ты разве не пользуешься кураре?
— Это не я убил Джорджа!
— А Тони Кастелло?
— Он что, тоже убит?
— Не только убит. Ему отрезали по локоть руки.
Я старался уловить на его лице хоть какую-нибудь реакцию, но Вилли стоял совершенно невозмутимо, спрятав пол-лица за большими черными очками.
— Смотри, ты что-то уронил! — сказал я ему и, шагнув навстречу, самым естественным образом наклонился.
Конец ковра, на котором стоял Вилли, мгновенно оказался у меня в руках, и я его дернул, что было сил, Вилли, высоко взбрыкнув ногами, шмякнулся об пол. Через мгновение я уже был на нем, выкручивая его руку, в которой был зажат пистолет.
Пока я был занят правой рукой, Вилли, изловчившись, чуть не выдавил мне глаза пальцами левой руки. Разозлившись, я схватил пояс с его плаща, который развязался во время драки, уселся ему на грудь и накинул на шею импровизированную петлю.
Через мгновение его тело обмякло. Вставая, я зацепился за его волосы, которые потянулись за моей ногой. От удивления, я приостановился и только потом сообразил, что это был обыкновенный парик. Подняв его, я увидел, к моему удивлению, не лысину, как я предполагал, а копну черных и длинных волос, рассыпавшихся по ковру. Не веря своим глазам, я подошел поближе и снял с Вилли очки. Моему взору предстали длинные ресницы и нежное лицо молодой красивой женщины!
Так вот что скрывалось за очками и париком. Пока она приходила в себя, я быстро снял с нее этот безобразный плащ, пиджак, мужскую рубашку и все остальное, до бюстгалтера. На ней были прозрачные голубоватые трусики. Видя, что она пришла в себя, я спросил:
— Как тебя зовут на самом деле?
Молодая женщина, видимо, еще не совсем пришла в себя, так как она лежала неподвижно, бессмысленно уставившись в потолок. Груди у нее были небольшие, но зато очень красивой формы.