— Прекрати! — заорал Чиггер. — Ты с ума меня сведешь своей болтовней! Помолчи, я сам во всем разберусь...
Он замолчал, достал сигарету и прикурил ее, от окурка предыдущей. Руки у него дрожали.
Рита пододвинулась поближе и шепнула мне на ухо:
—Стэн, не дразни его. Неизвестно, что он может натворить в таком состоянии.
— Так надо, — шепнул я в ответ. Если мы ничего не будем делать то можем считать себя покойниками. Единственное наше спасение — напугать его, внушить ему, что у него нет другого выхода, как бежать отсюда. Тогда есть шанс, что он оставит нас здесь, а не потащит опять за собой...
— Перестань шептаться, Апплегард, и садись ближе, чтобы я тебя видел.
Чиггер не закончил фразу. По гальке зашуршали шины приближавшегося автомобиля. Мы обернулись к окну: перед зданием дирекции остановился черный "кадиллак". Затаив дыхание, мы уставились в окно. Открылась передняя дверца, и из машины вышел рослый мужчина. Руки он держал в карманах куртки; сказав пару слов сидевшему за рулем парню, он направился к зданию дирекции.
— Вот они и приехали! — обрадовался Чиггер, но в голосе у него звучала некоторая неуверенность.
— У тебя остался последний шанс, — тихо произнес я. — Если ты сейчас же проберешься в гараж, ты еще сможешь...
— Ты с ума сошёл! Бежать, когда мне привезли монету!?
— Если они привезли тебе деньги, то зачем им понадобилась дирекция?
— Может, они хотят убедиться, что приехали в нужный им мотель, — после некоторого раздумья предположил Чиггер.
— Если тот парень не увидел световую рекламу мотеля, то тебе нечего его бояться — значит он слеп, как крот.
— Хватит каркать. Я сказал, что все будет нормально. Видишь, видишь, он идет в нашу сторону! Он ищет кресло, как мы и договорились с Шини!
Чиггер счастливо рассмеялся, как ребенок, которому не терпится заглянуть в коробку, принесенную ему Дедом морозом.
Я же все еще сомневался:
— Смотри, "кадиллак" уезжает.
— А чего ему торчать на виду? — ответил бандит. — Тут на каждом шагу торчать полицейские.
Я промолчал, наблюдая за мужчиной, который делал вид, что интересуется клумбами, а сам внимательно разглядывал наш домик.
На какой-то жуткий миг я поверил Чиггеру, что
мужчина привез ему деньги, получив которые, бандит довершит порученное ему дело. Горло у меня разом пересохло, а руки вспотели.
Потом я понял, что нет никакой разницы в том, заплатят Чиггеру или нет. Убьет нас Чиггер или это сделают молодчики Шинабэргера — все равно, наша судьба была предрешена.
— Что-то не видать у него пакета с деньгами, — сказал я вслух первое, что пришло мне в голову.
— Неужто он будет тащить их в руках, черт побери! — ответил гангстер. — Восемь тысяч! Я даже представляю их: сто пятьдесят бумажек по двадцать долларов каждая и сотня бумажек — по пятьдесят. Он, наверно, сунул деньги под рубаху,
Я стал страстно молиться, чтобы снова появились полицейские — их приезд может напугать бандитов, вынудит их убраться отсюда.
Я жадно вглядывался в мелькавшие мимо машины, надеясь, что вдруг снова подъедет черно-белый "форд" с гербом на дверце и хромированными прожекторами на крыше, но напрасно...
— Он сел в кресло, сел в кресло! — радостно воскликнул вдруг Чиггер. - Что я говорил тебе, хитрец!
Рядом едва слышно скрипнули пружины кровати, но я сначала не придал этому значения, разглядывая севшего в кресло незнакомца. Снова скрипнула пружина и теперь я понял, что это шевельнулась Рита, но не осмелился даже посмотреть в ее сторону. Лишь через пару бесконечных минут, когда я убедился, что Чиггер целиком захвачен наблюдением за мужчиной, я обернулся.
Рита сидела чуть в стороне, и Чиггер не видел ее. Заметив, что я смотрю на нее, она поднесла палец к губам, призывая к молчанию, осторожно взяла с телефонного столика тяжелую стеклянную пепельницу и спрятала ее в складках одеяла.
Сердце у меня заколотилось так, что его стук можно было услышать в Чикаго. Я медленно отвел взгляд в сторону. Чиггер по-прежнему заворожено смотрел в окно. Если мне удастся привлечь его внимание, то Рита могла бы оглушить его пепельницей...
Чиггер чуть повернулся в нашу сторону.
— Ну, что там нового? — поспешно спросил я.
Бандит снова уставился в окно, вид у него был слегка растерянный. — Ничего, — ответил он наконец, — Ровным счетом ничего. А тебе какое дело?
— Просто так...