Прошедшая ночь осталась в моей памяти неясным темным пятном, на фоне которого мерцали несколько ярких искорок. Но прежде чем идти по следам, надо было кое-что сделать. В половине восьмого я отыскал стоянку неподалеку от отеля, где случилось это неприятное происшествие. Он был одним из тех старомодных заведений для старомодных людей, куда незамужние девицы допускались только в том случае, если им уже стукнуло восемьдесят. Перед тем как войти в холл, я открыл крышку часов, вытащил механизм и опустил его в кармашек рубашки.
Нельзя сказать, чтобы портье засиял от радости, увидев меня. Сперва он хотел снять телефонную трубку, но потом раздумал и, нажав какую-то кнопку, позвонил три раза. Когда появился высокий широкоплечий парень, явно гостиничный вышибала, портье с облегчением вздохнул. Во всяком случае, он больше не дрожал крупной дрожью. Значит, представляться мне не нужно.
— Сегодня ночью я потерял здесь одну штуковину от своих часов. Хотел бы отыскать ее.
— Но... но номер не в порядке, — пробормотал портье.
— Мои часы нужны мне в целости, — повторил я более твердо и, вытянув руку вперед, ослабил ремешок и постучал по крышке.
Высокий парень заглянул мне через плечо:
— Но...
— И немедленно!
— Я поднимусь вместе с ним и посмотрю, — заявил вышибала.
Портье был рад избавиться от лишней ответственности. Он снял с доски ключ и протянул его парню.
— Ну пошли. — Вышибала легонько ткнул меня под ребра, и мы отправились наверх.
В 402-м номере все осталось без изменений: пятна крови на ковре, незаселенные кровати и рассыпанный белый порошок для снятия отпечатков пальцев. Пока я заглядывал под мебель, мой провожатый, скрестив на груди руки, стоял на пороге, не спуская с меня глаз. Я не торопясь обыскивал номер. Наконец парню это надоело, и он стал нетерпеливо постукивать пальцами по стене.
— Вы же видите, никаких ваших штучек тут нет, — пробурчал он. — Пошли отсюда.
— А кто еще побывал в этом номере после полиции?
— Никто, даже горничная не входила. Ну, давайте... Вы, наверное, потеряли ее в какой-нибудь забегаловке.
Ничего не ответив, я отбросил одеяло на кровати, где спал прошлой ночью, и обнаружил у верхнего края матраца маленькую дырочку. Пройди пуля на несколько дюймов выше, я бы уже сидел где-нибудь на Небесах и мне бы не требовалось больше помнить о бритье. Пуля не может пробить матрац: она должна была застрять в нем где-то у поверхности. Но, сунув палец в дырку, я ничего в ней не обнаружил. Кто-то меня опередил. Гильзу я тоже не нашел.
Напоследок мне пришлось устроить целое представление. Порывшись в одеяле, я наконец с радостным видом вытащил часовой механизм, показал его вышибале и вложил под крышку.
— Наконец-то, — буркнул он. — Идем! Я одарил его благодарной улыбкой и вышел в коридор. Вышибала не отходил от меня ни на шаг, пока я не покинул отель и не направился к своей машине. Скоро ему дадут жару — как только полиция сообразит, что никакое это не самоубийство и что Честер Вилер был убит — убит весьма искусно.
И тогда у меня тоже начнутся неприятности. Я отыскал небольшой бар со стоянкой для машин почти у самой двери, получил пиво, сдачу и направился к телефонной будке. Было уже поздновато, но Пат не тот человек, который бросает работу на середине. Мне повезло: он оказался на месте.
— Это Майк, бакалейщик Пат хихикнул:
— Как твоя торговля?
— Процветает, Пат, вполне процветает. Я получил большой заказ на свеженькое мясо.
— Что-что?
— Это я так, шучу.
— Ну...
— Кстати, насколько я чист в деле Вилера? Спросил и явственно представил себе, как Пат в задумчивости насупил брови.
— Если я правильно понимаю, предъявить тебе нечего, — проговорил он. — А что?
— Просто любопытно. Парни в синем шарили в той комнате целую вечность, прежде чем я вернулся на грешную землю. Хотелось бы знать, много ли они нарыли?
— По-моему, нет. Случай вполне ясный.
— Они забрали с собой что-нибудь?
— Тело, твой пистолет, гильзу и личные вещи Вилера.
— И все?
— Угу.
Я помолчал немного и спросил:
— Разве самоубийцы не оставляют записок?
— Обычно оставляют. Когда они в здравом рассудке, а свидетелей нет Если самоубийца готовится к такому шагу, то старается как-то его объяснить. Но, находясь в состоянии аффекта, он, как правило, не тратит времени на подобные мелочи.
— По-моему, Вилер был не из тех, кто действует под влиянием минуты, — возразил я. — Он вроде бы был преуспевающим бизнесменом.