Выбрать главу

— Вы не могли ошибиться?

— Нет, сэр.

— А если бы вы не узнали женщину, пришедшую за платком, то с тем же успехом вы могли не узнать пассажирку, которую вы отвезли на Милпас Драйв, не так ли?

— Конечно, если бы я не узнал одну, то мог бы ошибиться и во втором случае, — признал водитель. Мейсон довольно улыбнулся.

— В этом-то все и дело.

Клод Драмм снова вскочил на ноги.

— Ваша честь, я прошу объявить перерыв до завтрашнего утра.

Судья Маркхэм нахмурился и медленно кивнул.

— Слушание дела откладывается до завтрашнего утра Напоминаю членам жюри присяжных, что они не имеют права говорить о подробностях этого дела. Также запрещается обсуждать его в их присутствии, — судья стукнул молотком по столу и величественно проследовал в кабинет. Клод Драмм многозначительно взглянул на двух полицейских, и те бросились к Мей Сибли. Мейсон устремился за ними.

— Судья Маркхэм просит вас троих зайти к нему в кабинет, — сказал он.

Полицейские удивленно переглянулись.

— Прошу за мной, — и Мейсон направился к двери, за которой только что скрылся судья.

На пороге он обернулся и воскликнул: «Эй, Драмм!» Тот поднял голову и посмотрел на адвоката.

— Не могли бы вы пройти со мной к судье Маркхэму? После короткого раздумья Драмм кивнул и подошел к ним. Адвокаты прошли в кабинет, Мей Сибли и полицейские последовали за ними.

Вдоль стен стояли полки с книгами, центр комнаты занимал огромный дубовый стол, заваленный бумагами и раскрытыми фолиантами. Судья Маркхэм вопросительно взглянул на вошедших.

— Судья, — начал Мейсон, — эта молодая женщина — моя свидетельница. Она вызвана в суд защитой. Я заметил, как по сигналу Драмма к ней направились двое полицейских. Могу я попросить вас объяснить моей свидетельнице, что она может молчать, пока ее не вызовут в качестве свидетельницы, а полицейским — что они не имеют права беспокоить ее?

Клод Драмм покраснел от ярости.

— Раз уж вы подняли этот вопрос и мы не в зале суда, давайте покончим с ним раз и навсегда.

— Ну что ж, приступим.

— Я собирался выяснить, заплатили ли этой молодой женщине за то, что она выступила в роли обвиняемой. Я хотел узнать, не приходила ли она к водителю такси, чтобы потребовать у него платок, якобы оставленный ею ранее в кабине такси.

— Допустим, она ответила бы утвердительно. Что вы намеревались делать дальше?

— Я бы постарался выяснить, кто заплатил за устроенный маскарад, а потом получил бы ордер на арест этого человека.

— Этот человек — я. Я это сделал. И что теперь?

— Джентльмены, — вмешался судья, — мне кажется, что эта дискуссия увела нас в сторону.

— Наоборот, — возразил Мейсон, — я предполагал, что прокурор произнесет именно эти слова, и хочу, чтобы мы объяснились в вашем присутствии. В нашем штате нет закона, запрещающего одной женщине выступать в роли другой. А объявить себя владельцем потерянной вещи также не является преступлением, если при этом не преследуется цель присвоения чужой собственности.

— Но ведь именно ради этого и затевался весь обман, — воскликнул Клод Драмм. Мейсон улыбнулся.

— Вы забыли, Драмм, что, получив платок, я немедленно передал его в полицию, а Мей Сибли отдала его мне сразу после встречи с водителем. Я лишь проверял его память. Поработав с водителем, вы, естественно, убедили его в том, что в тот вечер он дважды встречался с обвиняемой, и я, в общем-то, не сомневался, что вопросами мне не удастся доказать обратное. Поэтому мне пришлось провести наглядный» урок. И все. Я не вышел за рамки прав, предоставленных мне законом.

Судья Маркхэм пристально посмотрел на Мейсона, и в его глазах мелькнула веселая искорка.

— Судя по всему, вы обратились ко мне не для того, чтобы рассматривать этическую сторону этого вопроса или для определения, имело ли место воровство при передаче платка. Как я понял, вы, адвокат, потребовали гарантий в том, что вашим свидетелям предоставят право выступить в суде, а обвинение не станет их запугивать.

— Совершенно верно, — ответил Мейсон, не сводя глаз с Драмма.

— За подобные действия вам придется ответить перед правовой комиссией коллегии адвокатов! — взревел Клод Драмм.

— Вот и прекрасно. Там мы и выясним, кто прав, кто виноват. А пока не тяните лапы к моим свидетелям.

— Джентльмены, джентльмены, — судья Маркхэм поднялся из-за стола. — Прошу держать себя в рамках приличия. Мистер Драмм, вам хорошо известно, что требование адвоката Мейсона вполне законно Если защита вызывает кого-то в качестве свидетеля, вы не должны беспокоить этого человека.

Драмм шумно глотнул и покраснел.

— Очень хорошо, — буркнул он.

— Сюда, пожалуйста, — Мейсон, улыбаясь, взял Мей Сибли под руку и повел ее к выходу. Как только он открыл дверь, их ослепила яркая вспышка. Девушка вскрикнула и закрыла лицо.

— Не бойтесь, — успокоил ее Мейсон. — Газетам нужна ваша фотография.

Клод Драмм вышел из кабинета.

— Вы специально подстроили все это, — рявкнул он, — чтобы попасть на первые полосы газет. Мейсон довольно улыбнулся.

— У вас есть возражения?

— Еще бы! — воскликнул Драмм.

— Ну что ж, — адвокат пожал плечами, — это ваше право.

Побелев от ярости, прокурор повернулся и пошел к выходу. Мейсон взглянул на Мей Сибли.

— Я не хотел, чтобы вы говорили с полицейскими, но репортерам вы можете рассказать обо всем, — он поклонился и тоже направился к выходу.

Оглянувшись, Мейсон увидел, что пять или шесть репортеров окружили девушку и, перекрикивая друг друга, начали задавать вопросы.

Глава 18

Войдя в приемную, Мейсон взглянул на часы. Восемь сорок пять. Он включил свет и поставил на стол Деллы Стрит кожаный чемодан. Достав из кармана перчатки и надев их, Мейсон открыл чемодан и вынул из него портативную пишущую машинку, несколько чистых листов бумаги и конверт с маркой. В этот момент в приемную вошла Делла.

— Вы читали газеты? — спросила она, снимая пальто.

— Да, — улыбнувшись, ответил Мейсон.

— Скажите мне, вы специально вели дело к тому, чтобы столь эффектно закончить заседание?

— Конечно. А почему бы и нет?

— Но вы практически нарушили закон. Теперь они вызовут вас в правовую комиссию.

— Вряд ли. Я не сделал ничего предосудительного.

— Что-то я вас не понимаю.

— Видите ли, Делла, никто бы не удивился, если бы я поставил в ряд несколько женщин и попросил Сэма Марсона определить, кому из них он отдал платок. Или я мог бы указать на одну из женщин, сказать, что, по-моему, именно она взяла платок, и спросить, согласен ли он со мной.

— И что?

— Ну, а я сделал еще один шаг. При нашей первой встрече я понял, что он очень смутно запомнил ту женщину. Я и сыграл на этом, использовав мисс Сибли. Она оделась, как Бесси Форбс, надушилась теми же духами, и водитель, не колеблясь, отдал ей платок. К тому же я понимал, что прокуратура сможет убедить водителя. Они показывали ему Бесси Форбс не меньше десяти раз. Причем делали это как бы невзначай, и буквально загипнотизировали его. Во-первых, они сказали, что она ехала в его машине. Потом устроили очную ставку и заявили Бесси Форбс, что водитель опознал ее. Она, разумеется, промолчала и вообще не ответила ни на один вопрос. Для Сэма Марсона ее молчание означало признание в том, что она действительно ездила с ним на Милпас Драйв, а потом забрала у него платок. Мало-помалу уверенность в этом все возрастала и, наконец, он уже не сомневался в том, что в тот вечер он дважды встречался с Бесси Форбс. Это обычная практика обвинения. Они так умело натаскивают свидетелей, что, выступая в суде, те убеждены в своей правоте.

— Ну, а как насчет платка? — спросила Делла.

— А что платок? Мей Сибли не украла его, а принесла мне. А я немедленно передал его властям. Иначе они искали бы его гораздо дольше.

Делла нахмурилась и покачала головой.

— Возможно, все так, как вы говорите, но, по-моему, вы их надули.

— Разумеется, надул. За это мне и платят. Я провел допрос в необычной манере и сумел добиться своего прежде, чем прокурор разобрался в происходящем. И все. Не снимайте перчатки, Делла.