— Так-так, мистер Которн? — не отступался Коллизи. — Как это произошло?
— Картина была про пиратов, — казалось, говорю не я, а кто-то другой. — Мы снимали вторую часть. Я руководил группой каскадеров, в которую входил и Сачетти. Мы рубились на абордажных саблях на палубе китайской джонки, Она стояла на якоре в бухте, известной сильными подводными течениями. По сценарию от меня требовалось оттеснить его на корму. Там Сачетти должен был вспрыгнуть на ограждающий палубу поручень, схватиться за линь и, отражая удар, откинуться назад. Удара он не отразил, моя сабля перерезала линь, он упал за борт и исчез под водой. На поверхность он больше не выплыл. Утонул.
Коллизи внимательно меня слушал и, когда я закончил, кивнул.
— Вы хорошо знали Анджело?
— Я его знал. Мы работали в нескольких картинах. Он владел всеми видами холодного оружия. Рапирой и шпагой, правда, лучше, чем саблей. Помнится, отлично ездил верхом.
— Умел ли он плавать? — продолжил допрос Коллизи.
— Умел.
— Но, когда вы перерезали линь, он не вынырнул из воды, — вопроса я не уловил.
— Нет. Не вынырнул.
— Анджело плавал отлично, — подал голос Полмисано. — Я сам учил его.
Под его настороженным взглядом я убрал ноги со стола, встал и хотел сунуть руку во внутренней карман пиджака, чтобы достать бумажник. Сделать это мне не удалось. Внезапно Полмисано оказался рядом со мной, схватил меня за правую руку и завернул ее за спину. При желании он мог тут же переломить ее пополам.
— Скажите, чтобы он отпустил меня, — в моем голосе не слышалось ни возмущения, ни испуга.
— Отпусти его, — рявкнул Коллизи. Полмисано пожал плечами и выполнил приказ.
— А если он полез за пистолетом? — попытался он объяснить свою активность.
Я же смотрел на Коллизи.
— Где вы его нашли?
— Он некоторое время отсутствовал. Теперь приглядывает за мной. Это его первая работа за долгое время, и он хочет произвести хорошее впечатление. Что вы хотели достать из кармана, мистер Которн, бумажник?
— Именно. В нем визитная карточка.
— Какая карточка?
— С фамилией человека, который может показать вам пленку, на которой засняты последние минуты жизни Сачетти. Если хотите, можете посмотреть, как он умер. В цвете.
— Едва ли нас это заинтересует, — Коллизи помолчал. — А что… что произошло с вами, мистер Которн, после того, как Сачетти утонул?
— Что-то я вас не понимаю.
— Полиция проводила расследование?
— Да. Сингапурская полиция. Они согласились, что Сачетти погиб в результате несчастного случая.
— Кто-нибудь еще проявил интерес к его смерти?
— Один из сотрудников посольства. Он задал несколько вопросов. А потом, в Штатах, кредиторы Сачетти. Их оказалось более чем достаточно.
Коллизи кивнул, удовлетворенный ответом. Вновь пристально посмотрел на меня.
— А что произошло с вами?
— Мне как-то неясен смысл ваших вопросов. Коллизи оглядел торговый зал и пожал плечами.
— Я хочу сказать, что вы перестали работать в кино. — Ушел на заслуженный отдых.
— Из-за гибели Сачетти?
— В определенном смысле, да.
В какой уж раз Коллизи пожал плечами.
— И теперь вы продаете подержанные машины, — по голосу чувствовалось, что с переходом в продавцы мой социальный статус резко упал, и теперь в его глазах я котировался не выше врача, специализирующегося на криминальных абортах.
На какое-то время в моем кабинете воцарилась тишина. Я взял со стола скрепку, разогнул, согнул вновь. Полмисано и Коллизи следили за движениями моих пальцев. Потом Коллизи прокашлялся.
— Крестный отец.
— Какой крестный отец?
— Сачетти. Он хочет видеть вас. В Вашингтоне.
— По какому поводу?
— Чтобы заплатить вам двадцать пять тысяч долларов.
Скрепка сломалась в моих руках.
— За что?
— Он хочет, чтобы вы нашли его крестника.
— Его давно съели рыбы. Искать там нечего.
Коллизи вытащил из внутреннего кармана пиджака белый конверт и бросил его на мой стол. Я раскрыл его и достал три фотографии. Одна, уже начавшая желтеть, снималась «Поляроидом», вторая — фотоаппаратом с 35-миллиметровой пленкой, третья, квадратная по форме, скорее всего, «Роллифлексом». Человек, изображенный на всех трех фотографиях, носил черные очки, волосы его стали длиннее, появились усы, но профиль узнавался безошибочно, особенно на «Поляроиде». Он принадлежал Анджело Сачетти, который всегда гордился своим профилем. Я сложил фотографии в конверт и протянул его Коллизи.
— Ну? — спросил тот.
— Это Сачетти.
— Он жив.
— Похоже, что так.
— Крестный отец хочет, чтобы вы его нашли.
— Кто его фотографировал?
— Разные люди. У крестного отца широкий круг знакомых.
— Так пусть они и найдут его крестника.
— Так не пойдет.
— Почему?
— Дело очень уж деликатное.
— Предложите ему обратиться к людям, которые занимаются деликатными делами.
Коллизи вздохнул и закурил третью сигарету.
— Послушайте, мистер Которн. Я могу сказать вам следующее. Во-первых, Анджело Сачетти жив. Во-вторых, вы получите двадцать пять тысяч долларов, когда найдете его. В-третьих, крестный отец хочет поговорить с вами в Вашингтоне.
— То есть у этой истории есть продолжение?
— Есть. Но крестный отец расскажет вам об этом сам. Давайте представим ситуацию следующим образом: вы найдете Анджело и смоете пятно со своего имени.
— Какое пятно?
— Тот самый несчастный случай.
— Я могу пожить и с ним.
— Почему вы не хотите поговорить с крестным отцом?
— В Вашингтоне.
— Совершенно верно. В Вашингтоне.
— Он расскажет мне обо всем?
— Обо всем, — Коллизи встал, полагая, что все уже решено. — Значит, вы едете, — в его голосе вновь не слышалось вопроса.
— Нет, — возразил я.
— Подумайте.
— Хорошо. Я подумаю, но потом отвечу вам точно так же.
— Я позвоню вам завтра. В это же время, — он направился к двери, оглянулся, прежде чем открыть ее. — Вы прекрасно организовали дело, мистер Которн. Надеюсь, оно приносит вам немалую прибыль, — открыв дверь, он вышел в торговый зал и направился к выходу из магазина. Полмисано последовал было за ним, но остановился и посмотрел на меня.
— Назовите вашу окончательную цену за «кэдди».
— Вам уступлю за шесть тысяч.
Он улыбнулся, посчитав мое предложение выгодной сделкой.
— Раньше у меня был такой же, но зеленый. Темно-зеленый. А на чем ездите вы?
— На «фольксвагене», — ответил я, но он уже шагал по торговому залу и, думаю, что не услышал меня. Впрочем, едва ли его действительно интересовала марка моего автомобиля.
Глава 3
Когда «Грей Этлентик энд Пасифик Ти Компани» решила, что супермаркет, расположенный между Ла-Бреа и Санта-Моника приносит одни убытки, то ли из-за обнищания района, то ли из-за воровства, она очистила полки от разнообразных продуктов, погрузила в фургоны холодильные прилавки и кассовые аппараты и перевезла все в один из торговых центров, с более честными покупателями и свободным местом для стоянки автомобилей.
Здание нам сдали в аренду на пять лет, достаточно дешево, при условии, что мы не будем торговать продуктами в розницу или оптом. Не знаю, по какой причине владелец выставил это требование, но мы, естественно, согласились, потому что торговля продуктами не входила в наши планы. Против открытия «Ла Вуатюр Ансьен» не возражали и соседи: хозяева похоронного бюро, мойки автомашин, маленького заводика, изготовляющего узлы полиграфического оборудования, и трех баров.
Перестройку зала мы свели к минимуму, и нам удалось сохранить атмосферу кошачьих консервов, венских сосисок и дезинфицирующих средств. Внутреннюю стену мы передвинули ближе к стеклянной стене, вокруг сейфа, который «Эй энд Пи» не стали выкорчевывать из фундамента, соорудили стеклянный кабинет, так что четыре пятых полезной площади заняли механический, красильный и отделочный цехи. В торговом зале мы держали три, иногда четыре машины на продажу, показывая случайному прохожему основное направление деятельности нашей фирмы — восстановление любого автомобиля, сошедшего с конвейера ранее 1942 года.