Видите ли, сэр, чёрный ход кондитерской оказался открытым и хозяин уже чем-то занимался внутри. Однако сам магазин был пока на замке. Быстро сориентировавшись в ситуации, хозяин побежал и запер дверь черного хода. Капкан захлопнулся. Чтобы выбраться из него, бандиту необходим был ключ, но его, заперев заднюю дверь, захватил с собой хозяин. Кондитерскую оцепила вооруженная пулеметами полиция. Преступник был убит – его просто изрешетили пулями.
Лестер Лейт понимающе кивнул.
– А полиция вернула хозяину драгоценности. Я прав, Скутл?
– Нет, сэр. Совсем нет. До того как его убили, вор находился в кондитерской пятнадцать-двадцать минут. И за это время он так сумел спрятать камни, что полиция ничего не нашла. Они, конечно, вернули Милсу чемоданчик, эскизы и, возможно, полдюжины камешков. Но основная масса драгоценностей, причем самых лучших, так и не была найдена. Установили личность бандита. Его звали Григсби, по кличке Григи-револьвер. За ним числилось уже довольно много «подвигов».
Лестер снова выпустил несколько колец сигаретного дыма, отстраняя их рукой.
– Послушайте, Скутл, скорее всего, Григи, когда понял, что его схватят, должен был спрятать драгоценности где-то между мастерской Милса и кондитерской или в самой кондитерской, так ведь?
– Конечно, сэр.
– А полиция, вы говорите, не нашла их?
– К сожалению, им действительно не удалось сделать этого, хотя они обыскали каждый дюйм пространства в помещении кондитерской и обшарили весь автомобиль, в котором Григи пытался бежать от Милса. Драгоценностей и след простыл.
Глаза Лестера заблестели, а слуга следил за ним, как кошка за мышонком.
– Скутл, вы меня заинтриговали.
– Пожалуй, что и так, сэр.
– Кондитерский магазин торговал оптом и в розницу, Скутл?
– И так и эдак. За магазином располагается небольшая фабрика по изготовлению сладостей, сэр.
– А рубины были стоящие, конечно. Большие денежки, Скутл?
– Несомненно, сэр. Газеты сообщали, что стоимость их составляет миллион долларов, хотя, возможно, цифра преувеличена. Но раджа предлагал за них награду в двадцать тысяч долларов.
Лейт опять на некоторое время углубился в свои мысли, затем выплюнул сигарету в камин и хохотнул.
– Вам что-нибудь пришло в голову, сэр?
Лестер холодно ответил:
– Каждый человек должен думать, Скутл.
Лицо камердинера побагровело.
– Дело в том, сэр, что мне показалось, будто вы пришли к какому-то решению.
– Скутл, с ума вы сошли, что ли? Зачем мне думать о том, где спрятаны драгоценности?
Слуга пожал плечами.
– Откуда я знаю, сэр. Ведь раньше же вам приходилось думать о подобном.
– О чем, Скутл?
– О различного рода запутанных преступлениях, о которых вы читали в газетах.
Лестер рассмеялся.
– Фу ты, ну ты – ножки гнуты, Скутл. Я считал вас умнее сержанта Экли! Конечно, я размышлял о том, что прочитывал тогда, но не более. Правда, сержант Экли думает, что раз я интересуюсь публикациями о преступлениях, то сам в чем-то замешан. Он держит меня на мушке, подозревая то в одном, то в другом правонарушении, а из отдельных фактов пытается скроить какую-то дурацкую теорию. В своих диких рассуждениях он может дойти и до того, что будет считать меня замешанным в каком-либо жутком преступлении.
Сощурившись, Лестер наблюдал за камердинером.
– Однако сержанту можно верить. Вы действительно предсказываете преступления. А полиция, блуждая в потемках, никогда не находит ни грабителя, ни награбленного.
Лестер наконец зевнул во весь рот.
– Итак, сержант убедил вас, что я способен был предсказать и это преступление?
– Я же так не говорю, сэр, но мысли сержанта Экли выглядят иногда весьма убедительно.
Лейт снова закурил.
– Глупости, Скутл. Если бы я был скрытым предсказателем или даже преступником, меня бы уж давно арестовали. Ведь Экли все время висит у меня на хвосте, хотя у него против меня ничего нет, иначе он бы давно упрятал меня за решетку, и все дела.
Камердинер недоуменно пожал плечами.
– Возможно, сэр.
– По-моему, Скутл, вы плохо слушали и не поняли сказанного.
– А знаете, сэр, это самое трудное – убедить преступника в его виновности.
– Ваши рассуждения очень напоминают домыслы полицейского. Кроме того, по всей видимости, сержант ошибается.
– Ошибается в чем, сэр?
– В том, что обращает внимание на всякие пустяки, а настоящих преступников не видит. Но, Скутл, мы отвлеклись от основной темы. Говорили ведь о Милсе, Григи-револьвере и редких камнях в миллион долларов. Вы же знаете, мой дорогой, что это преступление занимает меня. В связи с этим меня интересует, насколько тщательно ведет расследование полиция.