Слуга в задумчивости почесал подбородок.
– И знаете, Скутл, утро вечера мудренее, не так ли?
– Вы правы, конечно, – согласился слуга.
– Сначала все нужно хорошо спланировать, а времени осталось совсем мало.
– А как вы сможете осуществить задумку?
– Потом объясню. Сегодня второе ноября?
– Да, сэр.
– Отлично, Скутл. Видите на стене календарь?
– Конечно.
– Посмотрите повнимательнее.
Лестер Лейт, шагнув к календарю, оторвал ноябрьские и декабрьские листки, после чего принялся отрывать и листки первой половины будущего года.
– Мы продвинулись вперед на восемь месяцев. У нас лето. Согласно календарю, сегодня второе июля. Зима кончилась. Радуйтесь, Скутл!
– Вы что, совсем помешались? – не выдержал слуга.
– Нет. А почему вам пришло такое в голову?
– Мой Бог, сэр, если оторван, листки календаря, лето не приблизишь.
– Почему? Вы удивляете меня, Скутл. Сами же говорили, что с утра у вас всегда работа спорится, будто прибавляется лишнее время.
– Это совсем другое. Люди просто обманывают себя, думая так.
– Конечно, но, срывая листки с календаря, мы делаем то же самое. Привыкайте, привыкайте, Скутл. Сегодня второе июля, вы умираете от жары. После того как жара немного спадет, добудьте мне немного жемчуга, кукурузный крахмал, квасцы, быстро сохнущий цемент и хорошо бы также тигель и паяльную лампу. За некоторые вещи придется хорошо заплатить. Жемчуг запишите на мой счет. Получите его у Гендриксена, который может позвонить мне и убедиться, что это мой заказ. Запомните, Скутл, даже в длинные летние дни магазины закрываются в пять часов, поэтому поторопитесь.
– Сейчас не лето, сэр, а второе ноября.
– Ну что вы, Скутл, не будьте таким упрямым ослом! Приспособьтесь ко времени!
Слуга покачал головой, выключил отопление и вышел. А Лестер Лейт отворил окна, и холодный ноябрьский полдень ворвался в комнату.
Из телефонной будки Скутл позвонил сержанту Экли, но нес при этом такую чушь, что, выслушав его, сержант лишь выругался сквозь зубы.
– Бивер, вы хлебнули лишку?
– Нет, сэр, ни капли. Клянусь, не притрагивался даже. Можете убедиться, если не верите. Я точно говорю вам, что этот Лейт сумасшедший. Заставил меня выключить отопление. Заявил, что сейчас не ноябрь, а июль. Зайдите к нему, и увидите все сами.
– Да ну его к лешему. Что мне там делать?! – завопил Экли.
Несмотря на то что своего слугу Лей г упорно уговаривал представить, что сейчас лето, сам он сидел дома, подняв воротник меховой шубы. Услышав стук в дверь, Лейт поднялся и открыл ее. На пороге стоял сержант Экли.
Привет, Лестер Лейт. Зашел мимоходом повидаться.
Лестер опустил воротник.
– Это что, официальный визит, сержант?
– Я же сказал, что нет.
– Разве вы не собираетесь произвести обыск или арестовать меня?
– Боже праведный, зачем!
– Тогда ладно. Значит, дружеское посещение, говорите? Входите и садитесь. Немного холодновато, правда, для июля. Даже не припомню, чтобы летом бывала такая стужа.
Сержант недоуменно уставился на говорившего.
– Прохладное лето? Что вы, уже зима на пороге!
В ответ хозяин заулыбался.
– Мой Бог, я и забыл рассказать вам о моем новом календаре, согласно которому сейчас июль. Все чертовски просто и вполне объяснимо!
Гость с сомнением глянул на Лейта.
– Вы что, совсем ку-ку? – проговорил он. – Здесь как в холодильнике. Схватите простуду. Сидите в комнате с открытыми окнами, а на дворе мороз.
Сержант дрожал, присев на кончик стула.
– Что за выдумка насчет шоколада? – спросил он.
– Да так, каприз, сержант. Просто я думал о пострадавшем мистере Милсе, и мне вдруг пришло в голову, что, возможно, украденные рубины спрятаны в конфеты.
– Поэтому вы и послали купить шоколад? Вам когда-нибудь случалось думать о том, как неприятно обнаружить в конфете инородное тело? Драгоценность, например?
Лестер Лейт откровенно ухмыльнулся:
– Конечно, сержант. Поэтому я и отправил к вам слугу, чтобы тот получил письменное разрешение на подобную покупку.
Экли сдвинул брови.
– И все-таки это ерунда. Невозможно спрятать драгоценности в конфеты так, чтобы это было совсем незаметно.
Лестер протянул коробку сержанту. Тот взял одну конфетку и, прежде чем попробовать, тщательно осмотрел ее. Несколько секунд он вертел шоколадку в руках и, наконец, сделал вид, будто собирается положить ее в рот.
Вдруг он замер, посмотрел на зажатую между большим и указательным пальцами конфету и остановил свой взгляд на следах шоколада на пальцах. Неожиданно он выпрямился на стуле.